Великий и оболганный Советский Союз

Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы…

Вот такое это было время, когда тезис политического отчета большевистской партии Сталина сразу становился песенной строкой, и эта песня сразу становилась массовой, народной. И при чем здесь «рабский труд», «вертухаи ГУЛАГа», «сапог тирана»?

Пора бы и перестать гавкать, господа!

Факт 7-й В СССР Сталина и «запрягали» быстро, а «ездили» еще быстрее

ПОЧТИ полтора века назад рейхсканцлер Германии князь Отто фон Бисмарк подарил истории знаменитую «крылатую» фразу: «Русские долго запрягают, но быстро ездят». Это было сказано о России царей, а в СССР Сталина и «запрягали» быстро, а «ездили» еще быстрее.

Вот яркий пример не из области статистики, а из области человеческих свидетельств эпохи. Этот пример попался мне на глаза в книге знаменитого советского полярного исследователя Георгия Алексеевича Ушакова.

Ушаков — фигура в советской Арктике героическая и легендарная: в 1926 году он на необитаемом острове Врангеля организовал первое советское арктическое поселение, а через пять лет вдвоем со своим соратником Урванцевым положил на карту полярный архипелаг — Северную Землю.

Сегодня популярны занятия «экстремальными» видами спорта, повышающими «адреналин»… Ушаков и его товарищи Урванцев, Журавлев и Ходов шли на риск не ради сомнительной забавы, а потому, что этого требовало дело. За два года экспедиция Ушакова прошла на собаках и лыжах около пяти тысяч километров, но были дни, когда за четыре часа она преодолевала расстояние в сто метров.

Во льдах ходили Седов, Пири, Амундсен, Скотт… Однако Ушаков и Урванцев рисковали не ради рекорда или славы, и даже не ради научного знания как такового — география могла бы и подождать лишний год, пока с карты не было бы стерто одно из последних крупных «белых пятен». Зато не могла ждать новая Россия, не могли ждать будущий Северный морской путь и начавшаяся первая пятилетка.

Осенью 1932 года Ушаков вернулся в Москву, и, завершая свои воспоминания «По нехоженной земле», изданные впервые в 1951 году, он написал:

Столица встретила меня ясными осенними днями…

С тех пор, как я видел великий город перед отъездом в экспедицию, прошло двадцать восемь месяцев. Для советских людей это большой срок. Страна завершала первую пятилетку, обгоняя само время… Успехи строительства отражались и на облике столицы. Тем более яркими были эти изменения для человека, проведшего два года во льдах Арктики.

Вот так, в СССР Сталина «запрягали» быстро все, начиная с ездовых собак в полярных экспедициях и заканчивая самим Временем! Ушакова не было в Москве чуть больше двух лет, но он не узнавал столицы:

Асфальт покрыл многие улицы и площади. Они стали шире, просторнее. Исчезли столь характерные для старомосковских улиц извозчики. Длинными вереницами бежали автомобили. Новые высокие здания выросли там, где два года назад я видел подслеповатые купеческие дома, обветшалые дворянские ампирные особнячки или тяжелые и приземистые торговые лабазы. Недавно построенные многоэтажные здания попадались не только в центре города, но и на бывших окраинах; не месте старых трущоб вырастали целые кварталы, появлялись рабочие городки вокруг новых, только что пущенных заводов. Столица похорошела…

Много дней я ходил по Москве, вспоминал свои мечты о ней, когда жил среди льдов, вспоминал ее ободряющий, спокойный и уверенный голос, доносившийся в Арктику по радио… Снова и снова разглядывал улицы. Всюду были черты нового, но все оставалось родным и близким…