Великий и Ужасный 3 (СИ)

Знакомый дом, зелёный сад, весёлый взгляд! — взял последний аккорд бард и отставил гитару за сиденье.

А потом проговорил:

— Ну, мне кофе и эта твоя как ее… Шаурма! Очень мне понравились. Если тебе по кайфу музыка — можем поработать вместе, почему нет? Я так понимаю — вечером будем у Гадомыса? Там в одном пансионате мой приятель работает, может нас запустить на территорию — развлечем публику, а?

— А с этим Тилем Бернесом ты меня познакомишь? Он на фестивале будет? — поинтересовался я, чувствуя, как щиплет кончик носа.

— Обещался! У него группа целая. Называется — «Каменный таран», они сейчас на взлете, набирают популярность, — Демьян достал смартфон и принялся свайпить экран. — В сети пишут — на второй день будут выступать! Хочешь — приведу его к тебе кофе пить?

— Очень хочу! — путешествие обещало быть весьма занимательным.

Одно дело — знать, что где-то тут водятся попаданцы, и другое — встать на след одного из них! Это будет очень, очень увлекательное приключение.

* * *

Глава 7 Контрасты земщины

Сан-Себастьянский сервитут включал в себя кроме столицы значительные прибрежные территории и несколько населенных пунктов. К нему относилось и пятно Хтони на мысу Ашара, и узкая полоска земли между горами и морем на сотню километров в обе стороны от самого Сан-Себастьяна. Чтобы преодолеть это расстояние фудтраку с таким неопытным водителем как я понадобилось около полутора часов. И граница между сервитутом и земщиной оказалась весьма очевидной!

Не заметить с той стороны реки забор из колючей проволоки и две вышки с пулеметчиками мог только кто-то очень- очень близорукий. Мост через реку оказался разделен на две части — широкую, двухполосную — для авто и узенький тротуарчик — для пешеходов. И автомобилей тут скопилось великое множество. И большинство из них — недешевые!

— Уж небо осенью дышало, — сказал Демьян. — Народ возвращается к родным пенатам, в офисы, на заводы и фермы.

— Это вот эти — на фермы? — я мотнул головой в сторону роскошного седана серебристого цвета, из окон которого клубами валил дым, и громыхала немелодичная музыка.

— Эти — не на фермы, — кивнул музыкант. — Эти в какой-нибудь Нижний Новгород, или Тамбов, просирать родительское достояние и дальше. Короли земщины! Прогуливают за ночь столько, сколько на заводе в месяц их земляки не зарабатывают… Для них покутить в сервитуте — такой же понт, как эта дурацкая тачка. Мол «мы тыщу денег в „Семирамиде“ на бухло и девок спустили, помнишь, Славик?» Такая фраза, брошенная где-нибудь в брянском ресторане сразу приподнимает его над толпой.

— А заводчане? Они зачем едут? Там, за колючкой — такое же море! — удивился я. — Я целые семьи трудового народа из Нечерноземья видал на Сан-Себастьянской набережной.

— Ну, там наверняка не простые рабочие… Инженеры, экономисты какие-нибудь, заместители заместителей, это как пить дать. Едут за духом свободы, за красивой жизнью, за тем, чтобы почувстовать себя как в кино! — Демьян постукивал своими музыкальными пальцами по дверной панели. — Ты давно в земщине бывал? Впрочем, какая разница… Там всегда одинаково, еще со времен Маньчжурского похода, наверное. Я сам в земщине родился и вырос, и… Черт, это очень странно рассказывать уруку. Уруки, эльфы, маги — для земских вы все из разряда персонажей фантастического кино. Аугментация, имплантация — это в принципе нечто недостижимое, этого не бывает, потому что не может быть никогда. И можешь забыть про скоростной интернет, добро пожаловать в прошлое… Ты что, правда, не бывал?..

— Я вырос в глуши, а потом учитель привез меня сразу в Сан-Себастьянскую Хтонь, — очередь автомобилей немного двигалась, так что я надавил на педаль и заехал на мост, поглядывая за перила, на голубые воды бурной горной пограничной речки. — Но передачи смотрел.

— Передачи, которые снимают телевизионщики! Понимаешь… Залить видос из земщины в сеть — большая проблема. И посмотреть его там — тоже дорогое удовольствие. Доступ к сети лимитирован, нормальная компьютерная, фото- и видеотехника доступна только вот таким вот, которые в сервитут или юридику отъехать могут… И не во всякую юридику, да! — он говорил сбивчиво, и было видно, что ему сильно за всё это досадно.

Такую информацию следовало переварить, но явно — позже. Впереди уже виднелся КПП, и следовало быть настороже.

Мы переехали мост, и к машине тут же двинулись два мужчины в самой обычной серой форме, которая сидела на их явно обрюзгших фигурах мешковато и неопрятно. Ни тебе футуристических доспехов с сервоприводами, ни сложных технических приблуд… Кепи с кокардами, кожаные портупеи, погоны со знаками различия и… Автоматы Калашникова! Нет, наверное всё-таки назывались они тут как-то по-другому, хотя кто разберет выверты альтернативной реальности? Но деревянное цевье и такой же приклад, и характерный брутальный дизайн — это сразу навеяло весьма определенные ассоциации.