Великий канцлер

Где-то в четвертом часу ночи прибыл измученный и какой-то измятый Маннергейм, и сообщил, что путем переговоров у него ничего добиться не получается. Готовые разговаривать не могут ни на что повлиять, а те, что заварили эту кашу, не хотят встречаться с русской подстилкой. Им это неинтересно, ведь они уже мнят себя победителями. Ведь они считают, что стоит им захватить Гельсингфорс и провозгласить независимость, как тут же вмешаются мировые державы, признают новое государство, высадят свои войска – и тогда все у них, у мятежников, будет хорошо.

После этого доклада дорогого Густава Карловича просто отодвинули в сторону, ибо было сейчас не до него. Поток временно эвакуируемых шел на убыль, и в скором времени должна была начаться следующая фаза операции…

Приближается рассвет, и выгрузившимся с пароходов батальонам предстоит выход на исходные позиции. Пора. По мостам, переброшенным через канал Катаянокка, переходят ровные коробки пехотных рот. Тяжел их шаг, щетина торчащих вверх штыков, кажется, царапает начинающее сереть небо. С этими солдатами командиры уже провели все необходимые беседы-политинформации – и теперь они идут подавлять мятеж тех, кто считает их, русских, дикими, отсталыми полуазиатами, а себя, любимых, чистыми и светлыми европейцами.

«Мало нам было своих бар, – говорили между собой солдаты, строясь перед выходом на операцию, – так теперь еще и эти навязались на нашу голову. Ну тады звиняйте, ежели что не так…»

Переходя через мосты, роты расходились по городу, прочесывая его частым гребнем. Основные цели: Университет, Сенат, Сейм, Телеграф, Телефон, Финский Госбанк (был и такой), а также студенческое общежитие неподалеку от вокзала…

И в этот момент в лучах восходящего солнца над русскими броненосцами в гавани поднялись большие привязные шары-аэростаты, необходимые для корректировки огня по береговой цели. Этой целью были казармы единственной воинской части, находящейся на стороне мятежников. И хоть солдаты финляндского лейб-гвардии стрелкового батальона, отказавшись подчиняться Великому князю Николаю, пока больше никак не вмешивались в происходящие события, угрозу от самого факта их существования требовалось устранить в кратчайшие сроки. Правда, при этом никто не собирался штурмовать в лоб трехэтажные кирпичные казармы постройки первой половины девятнадцатого века, (сейчас в этом здании расположено министерство обороны Финляндии). Просто после того как русские части, блокировавшие казармы, вышли на исходные позиции, в казарме зазвонил телефон (единственный). Трубку снял дежурный офицер и услышал хриплый мужской голос, который на чистом русском языке сообщил следующее: или мятежники прямо сейчас выйдут по одному и без оружия и построятся на Казарменной площади, или через пятнадцать минут их логово прямой наводкой в щебень раскатают русские броненосцы. С двенадцати кабельтовых комендоры по такой крупной цели попадут даже в полной темноте и будучи вусмерть пьяными.

Командир батальона, полковник Мексмонтан Николай Фридольфович, при известии о таком афронте чуть не грохнулся в обморок. История сохранила об этом человеке только тот факт, что в 1881 году он выпустился из Пажеского корпуса прапорщиком в этот самый батальон, а также то, что последние два с половиной года существования этой воинской части до самого расформирования он был ее командиром. Тут, понимаешь, трагедия. Тут двадцать с лишним лет беспорочной службы на теплом месте псу под хвост пошли! Плакали пенсия с мундиром, уважение в обществе и прочее, что делает жизнь отставника спокойной и приятной. Обманули старика господа радикалы: новая всероссийская императрица вовсе не собиралась выбросить Финляндию как ненужный балласт. Напротив, в Гельсингфорс нагнали столько сил, что мятеж будет прихлопнут без особых судорог и усилий… Одним словом, через полчаса разоруженный батальон в полном составе стоял на Казарменной площади и ждал свой участи.

Но интереснее всего было то, что произошло на Сенатской площади. В здании Сената расположился штаб мятежа. Как раз там находились Циллиакус, Свинхувуд, двоюродный брат полковника Мексмонтана Мауриц, преподаватель фехтования в университете, поэт Арвид Мёрнэ, адвокат Гуммерус, доцент Кастрен, архитектор Франкенгейзер, литератор, моряк и контрабандист Джон Нюландер и его братья, а также писательница Айно Мальмберг и другие, не менее интересные лица, преимущественно шведы по национальности. Эти люди уже мысленно разделили между собою министерские портфели, расселись в креслах и поздравили друг друга с успехом. И вот – такой облом…