Великий канцлер

Первые же социальные шаги нового правительства в Петербурге несколько дезориентировали этих людей, и теперь они не знали, чего им надо. То ли они хотят полного отделения Финляндии от России (вследствие чего, безусловно, наступят некоторые европейские свободы, но Финляндия надолго окажется во власти правых националистов), то ли им желательно полное присоединение Великого княжества Финляндского к территории России, чтобы и на ее территории начали действовать российские социальные законы и программы. Красная гвардия в рабочих районах, конечно, еще не формировалась, но и поддержки слева радикалам ждать не следовало.

И в то же время, когда над Гельсингфорсом уже сгущался вечерний мрак, в военно-морскую базу зашли прибывшие из Кронштадта три русских броненосца: «Император Александр III», «Бородино» и «Князь Суворов», а также более десятка транспортных пароходов, на которые находились войска. В основном это были части столичного гарнизона во время мятежа Владимировичей попытавшиеся отсидеться за фиговым листком нейтралитета. Прощение императрицы требовалось еще заслужить, и этой службой должно было стать подавление мятежа финско-шведских националистов в ВКФ. Выгружались солдаты уже под полным покровом темноты, тем более что по городу уже ходили намеренно пущенные слухи, о том, что пароходы присланы для эвакуации из Финляндии всего русского населения.

В результате митинг на Сенатской площади разгорелся с новой силой; там уже праздновали завтрашнюю победу. Правда, и Маннергейм тоже был пока ни сном ни духом о прибывающих войсках. Об этом его просто не предупредили, не желая доверять абсолютно секретные сведения человеку с неподтвержденной лояльностью. Этим парадом командовал полковник имперской безопасности Баев, которому императрица дала прямо-таки диктаторские полномочия, чтобы в ходе грядущих событий не пострадали не только ее брат и племянницы, но и вообще русскоязычное население. Время великого усмирителя фон Плеве (если он вообще понадобится) придет потом, а пока требовалось плеснуть на раскаленные угли холодной водичкой.

[16 сентября 1904 года, Утро. Гельсингфорс.]

Вроде бы по первому времени происходящее вполне соответствовало ожиданиям мятежников. Всю ночь по городу вышагивали сильные патрули вооруженных винтовками матросов, которые извлекали из своих квартир семьи русских инженеров, чиновников и гимназических учителей, сопровождая тех на территорию русской военно-морской базы на острове Катаянокка. В случае если бы кто-нибудь попытался чинить препятствия процессу эвакуации, матросам и старшим патрульных команд дозволялось без ограничений применять оружие на поражение. И в городе об этом знали. Возможно, потому-то всех, кого надо, из опасных районов удалось вывести почти без выстрелов и без ненужных потерь. В некоторых случаях вместе с русскими уходили и их соседи, и коллеги других национальностей. Ведь, дорвавшиеся до власти, бабуины обратят свой гнев не только на «оккупантов», но и на их предполагаемых «пособников» из местных.

На железнодорожный вокзал, в связи с его особой ценностью, полковник Баев послал роту морской пехоты. Задача – взять объект под охрану и удерживать его до тех пор, пока не минет надобность. Лейтенант Эльснер, конечно, не был столь брутален, как молодой Дроздовский, но службу знал на «отлично» и к местным аборигенам, решившим побунтовать против государыни-императрицы и своего великого князя, относился с брезгливым презрением. Сами же морские пехотинцы, экипированные и вооруженные по-боевому, с раскрашенными лицами, при пулеметах Мадсена, штурмовых кинжалах-бебутах, саперных лопатках и разгрузках, заполненных пулеметными магазинами и винтовочными обоймами, для местных выглядят настолько угрожающе, что с ними просто опасаются связываться. Рота морской пехоты, встреченная на улице, для одиночных хулиганов – просто страшно, а наваливаться толпой команды пока не было. Да если бы и навалились, то не беда: Мадсены в ближнем бою тоже способны творить чудеса (особенно если у противника в руках только револьверы или браунинги, только недавно вошедшие в моду у разных революционеров).