Великий Карузо

— Да, кстати, об исследованиях... — Норма покопалась в сумочке. — Может, вам пригодится вот это? Вытащив из недр своего ридикюля прозрачный пакетик, Норма водрузила его на стол. Некогда трепещущий комочек плоти теперь высох и сморщился, поэтому она встала, смочила бумажное полотенце и промокнула его. Однако и это не помогло: комочек не ожил.

— Что... это? — пролепетал доктор.

Норма пожала плечами и вложила ссохшийся шарик ему в руку.

— Без понятия, — сказала она. — Но эта штука была во мне. Откашлялась вчера утром. Вот, думала, вам пригодится...

Доктор Пибоди не отвечал. С брезгливым ужасом он смотрел на кусочек мертвой плоти в своей ладони.

Врач велел ей явиться снова на следующей неделе. Когда Норма пришла, он был не один. В кабинете кроме него сидели еще три врача — видимо, для моральной поддержки. Консилиум пришел к мнению, что у нее рак легких какой-то редкой, возможно, даже неизвестной разновидности. Норма с притворной заинтересованностью поразглядывала рентгеновские снимки, потом мило улыбнулась и, извинившись, попросилась в туалет. Доктора кивнули все разом, словно связанные одной ниточкой.

Выбравшись из кабинета, Норма решительно направилась по коридору к выходу, а оттуда — прямиком на стоянку. Приехав домой, она устроилась за кухонным столом в компании бутылки портвейна и пачки любимого «Реджинальда».

Доктор Пибоди, разумеется, позвонил Ленни. Рабочий день еще не кончился, а он уже барабанил кулаками в ее дверь.

— Что тебе нужно, Ленни? — крикнула Норма из-за двери.

— Ради Бога, мама! Ты знаешь, что мне нужно. Мне нужно, чтобы ты вернулась в больницу!

Она отхлебнула вина. Бутылка к этому моменту, не устояв перед ее вполне здоровой жаждой, уже почти опустела.

— Не хочу.

— Что это еще за «не хочу»! А умереть — хочешь? Пибоди сказал, если начать лечение вовремя, у тебя хорошие шансы.

Норма отрицательно покачала головой. Потом, спохватившись, что сын ее не видит, ответила вслух:

— Нет!

— Мам, ты что, пьяна?

— Как ты мог обо мне такое подумать! — воскликнула она возмущенно.

— Тебе не стоит пить в твоем возрасте.

— Меня многого лишали в детстве.

— Ну, пожалуйста, мам! Ты должна туда пойти.

Норма прислонилась лбом к двери.

— Нет, — повторила она, старательно выговаривая слова. — Не должна.

— Ну, мам!

— Я так решила! — выкрикнула она. — Мои легкие — что хочу, то и делаю. Могу я, в конце концов, сама выбрать, умереть мне или нет?! Это мое священное право!

— Кстати, раз уж ты заговорила о священном. Не хочешь слушать меня, послушай хотя бы церковь. Знаешь, что тебе там скажут? Чтобы ты быстренько подняла свою задницу и бегом бежала в больницу!

— Нехорошо так разговаривать с матерью, Ленни.

— Нехорошо вести разговоры через дверь.

— А почему нет? — Норма постучала по дереву. — По-моему, отличная дверь.

Ленни минуту помолчал. Даже не видя его, она знала, что сейчас он озадаченно трет переносицу. Наконец он предпринял еще одну попытку:

— Впусти меня.

Она снова покачала головой.

— Завтра поговорим.

Предоставив сыну кричать за дверью, сколько влезет, Норма нетвердым шагом направилась в спальню. Как это важно — иметь хороший жесткий матрац, думала она. Если не держишь равновесие, хотя бы не свалишься с кровати...

Однако не видеться с Ленни вечно Норма не могла. Да и не хотела. Она гордилась своим сыном: застенчивый и худенький в юности, теперь он стал таким высоким и сильным. Кроме того, она всегда была неравнодушна к мужчинам в форме. Именно этим в свое время пленил ее и Томас — у «Тюрбан Кингс» были похожие на униформу сценические костюмы.

Ленни пытался добиться от матери вразумительного ответа, почему она отказывается от лечения. Такого ответа у Нормы не было. Было только инстинктивное чувство, что все идет своим чередом: с этим телом она пришла в эту жизнь, с ним, когда понадобится, из нее и уйдет. Но споры с сыном действовали на нее удручающе.

Через неделю после побега от доктора Пибоди Норма отправилась в ближайший магазинчик, чтобы пополнить запасы хлеба и мороженого. Вернувшись домой, она увидала на крыльце своего дома человека с дипломатом.

Когда она подошла ближе, он поднялся. Вид у незнакомца был странноватый. Во-первых, он был чрезвычайно тощим. И хотя покрой дорогого костюма призван был скрыть это обстоятельство, худоба просвечивала сквозь него, как солнце через стекло. Скулы явственно выпирали над впалыми щеками, и если бы не полные губы и большие глаза, он выглядел бы отталкивающе. А так вид у него был просто затравленный и унылый, словно у монаха, горько сожалеющего о своем обете.

Незнакомец шагнул ей навстречу.

— Мисс Карстейрс? — спросил он, протягивая руку.

— Да, — попятившись, осторожно ответила Норма.

— Я Бен Кори.— Он уронил невостребованную ладонь.— «Реджинальд Сигаретс».

С минуту Норма молча смотрела на него. Потом разрозненные звенья сложились у нее в голове в единую цепочку.

— Это связано с моим раком легких?

Он улыбнулся:

— Именно.

— И что же тут особенного? Ведь я заядлая курильщица.

— Может, поговорим в доме? — предложил гость.

Норма пожала плечами.

— Можно и в доме, мне не жалко.