Великий князь Юрий Всеволодович

Юрий вновь не получил никакого удела и остался рядом с отцом. Что же касается его брата Ярослава, то его княжение в Рязани продлилось не слишком долго. Под следующим, 1208 годом летопись сообщает о мятеже рязанцев, которые, нарушив крестное целование Всеволоду и его сыну, схватили Всеволодовых «мужей»: одних заковали в оковы, а иных уморили, засыпав в погребах; самого Ярослава, впрочем, не тронули. Это вызвало новый поход Всеволода к Рязани, и Юрий опять принял в нём участие. И вновь летописец никак не выделяет его и даже не называет по имени, говоря обобщённо о сыновьях великого князя. Рязань была сожжена — заметим, почти за тридцать лет до Батыева погрома. От Рязани Всеволод двинулся к Белгороду-Рязанскому, и этот город, претендовавший на роль второй столицы княжества, постигла та же участь: он был сожжён. Судя по отсутствию упоминаний о нём в летописи, город так и не возродился к прежней жизни. Сотни жителей княжества были уведены в полон.

На этом Рязанская война ещё не закончилась. Но вот на заключительном её этапе Юрий принял в ней самое непосредственное участие. А потому о событиях этих мы поговорим отдельно — под соответствующим годом.

Год 1209. Торжок, Тверь. — Река Дрезна

Блестящие результаты Рязанской войны имели, как ни странно, и несколько негативных последствий для Владимиро-Суздальского княжества.

Константин Всеволодович не стал возвращаться в Новгород, но, по договорённости с отцом, ушёл в Ростов: дал ему отец Ростов «и иных 5 городов дал ему к Ростову», — сообщает летописец (27. Стб. 434). Этими пятью городами, как установили историки, были Углич (Углече поле), Ярославль, Молога, Белоозеро и Устюг — все к северу от Ростова (122. С. 194, прим. 1; 109. С. 99–100).

В Новгороде Константина сменил двенадцатилетний брат Святослав, уже занимавший прежде новгородский стол. Однако удержаться в Новгороде у него не получилось. Зимой 1208/09 года Святослав был схвачен новгородцами, которые пригласили в город торопецкого князя Мстислава Мстиславича (из смоленских Ростиславичей), прозванного позднее Удатным, то есть «удачливым». Смоленские князья прежде были союзниками Всеволода. Теперь бывший союзник превратился во врага.

Это заставило Всеволода Юрьевича начать войну с Новгородом. Как всегда, в этой войне приняли участие его сыновья, в том числе и Юрий (вновь даже не названный по имени).

Той же зимой великий князь Всеволод послал сынов своих, Константина с братьями его, на Мстислава Мстиславича на Торжок.

(27. Стб. 435)

Как обычно, аресту подверглись все новгородцы, оказавшиеся по торговым и иным делам во Владимиро-Суздальском княжестве, в первую очередь «гости», то есть купцы; введена была торговая блокада Новгорода.

Мстислав с новгородским полком — недавними союзниками Всеволода по Рязанскому походу — выступил навстречу Всеволодовичам. Но владимирский князь с самого начала готов был к примирению, ибо в руках у Мстислава оставался его сын.

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

…Пришёл Мстислав в Новгород, и посадили его на столе отца [его][19], и рады были новгородцы. И пошёл Мстислав со всем полком на Всеволода; и когда были на Плоской[20], прислал к нему Всеволод:

— Ты мне сын, а я тебе отец[21]. Пусти Святослава с мужами и всё, что захватил, верни, [а] я гостей отпущу и товар.

И отпустил Мстислав Святослава и мужей его, а Всеволод отпустил гостей с товарами. Крест целовали и мир взяли, и пришёл Мстислав в Новгород.

(22. С. 51–52)

В Лаврентьевской летописи акценты расставлены иначе. О потере Новгорода здесь вообще ничего не говорится. Сказано лишь о том, что Константин с братьями во главе многочисленного войска выступил к Торжку и затем, находясь в Твери (то есть оставаясь на территории Владимиро-Суздальского княжества), заключил мир с Мстиславом:

…Мстислав же, услышав, что идёт на него рать, ушёл из Торжка к Новгороду, а оттуда ушёл в Торопец, в свою волость. Константин же со своими братьями возвратились от Твери, и Святослав пришёл к ним из Новгорода, и поехали все к отцу своему во Владимир.