Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина

Он прочел сообщение: «Уважаемый абонент! Сердечно поздравляем вас с совершеннолетием! Уведомляем, что возрастной визуальный фильтр будет отключен через пять минут. В процессе перенастройки возможен легкий дискомфорт, кратковременная дезориентация. Сохраняйте спокойствие. Забота о вас ― наш неизменный приоритет. Для вашего удобства запускается обратный отсчет. Удачи во взрослой жизни!»

Имелись также пропущенные звонки, три штуки от мамы. Ростислав хотел сразу перезвонить, но тут по экрану пошли цветные волны-круги, и появился таймер. Цифры на нем начали сменяться, отсчитывая секунды…

– Ростик, привет.

Он поднял голову. В пяти шагах от него стояла однокурсница Настя. Прежде они почти не общались ― не потому, что были в ссоре, а просто всегда оказывались в разных компаниях. Да и вообще, на факультете она не привлекала внимания ― невысокая и субтильная, с блекло-русыми волосами. И улыбка у нее была странноватая, отрешенная, как у фрика.

– Ты что здесь делаешь? ― спросил он.

– Живу я тут. За путями.

– Понятно.

– А у тебя, смотрю, день рождения?

Она кивнула на его телефон. Ростислав пожал плечами:

– Типа того.

– Ну классно же! Чего ты такой замученный?

Он хотел вежливо послать ее по соответствующему адресу, но удержался. Настя смотрела с искренним интересом и даже вроде с участием.

– Настроение поганое, ― буркнул он, ― фигня всякая в башку лезет.

– Например?

И Ростислав неожиданно для себя начал объяснять:

– Я сейчас по городу шел, смотрел по сторонам, думал. Ну, типа, окей ― без фильтра я все увижу по-настоящему. Бухло на витринах, курево… Рекламу неограниченную, матюки на стенах, рисунки и вот это вот все… А дальше? Это, типа, и будет взрослая жизнь? Серьезно? Ну круто, чё…

– А как бы ты хотел?

– Да не знаю я! А если б даже и знал, что от этого изменилось бы? Можно подумать, есть варианты…

– Ладно, ― сказала Настя тихо и вкрадчиво, ― предположим, что варианты и правда есть. Вот представь ― сейчас, когда снимут фильтр, ты увидишь поезд. И сможешь на нем уехать в совершенно другую жизнь. В ту, которая тебе по душе. Без «вот этого вот всего».

– Ага, блин, очень смешно.

– Боишься? Или фантазии не хватает?

– Просто в сказки не верю.

Она рассмеялась:

– Ростик, ну елки-палки! Ты сам-то хоть себя слышишь? Исполнилось восемнадцать, а бухтишь как столетний дед!

Он хотел съязвить что-нибудь в отместку, но не успел. Обратный отсчет закончился, на таймере выстроились нули. За ухом, где был вживлен микрочип, возник неприятно-щекотный зуд. Картинка перед глазами мигнула, и показалось, что вдоль платформы проступили очертания поезда.

А Настя продолжала:

– Ну да, если зациклиться на плохом, то будешь только его и видеть. Как будто хорошего вокруг мало!

В ее глазах отражались краски заката. Ростислав на секунду даже забыл о поезде, а когда спохватился, тот уже исчез без следа. Зато мир вокруг неуловимо переменился. С него как будто вытерли пыль. Пейзаж, умытый вечерним светом, стал живее и ярче. Ветки кустов контрастнее прорисовались на фоне неба; зелень загустела, вбирая первые тени сумерек. Солнце напоследок метнуло блики по рельсам ― и скрылось, взмахнув золотым хвостом над краем земли.

Ростислав опять посмотрел на Настю:

– Значит, за путями живешь?

– Ага. С какой целью интересуешься?

– Да вот, хочу домой проводить.

– Давно бы так, ― сказала она. ― А то как ребенок, честное слово.