Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

Каррис находился у мэтра Шабриана уже пятый день. Три дня адских мук, когда с него каждый вечер словно заживо сдирали кожу, наконец минули. Лекарь, оглядев рану, с удовлетворением отметил, что заражения нет. Остатки мёртвой плоти, которые могли бы вызвать сепсис, были благополучно удалены, а ожоги обработаны мазью, изготовленной медикусом. Теперь пришла пора заживления.

На сей раз Чандри обмазал обожжённое лицо мага чем-то больше похожим на жидкую грязь с довольно неприятным запахом. Шабриан утверждал, что это чудодейственное средство его собственного изобретения значительно ускорит заживление. После того, как мазь была нанесена, голову Карриса вновь обмотали повязкой, но на сей раз её не нужно было снимать несколько дней – возможно, целую неделю, а то и больше. Теперь важно было не тревожить лишний раз рану, чтобы понемногу стали восстанавливаться кожные покровы.

Боль никуда не делась, хоть и стала не столь острой. Возможно, Каррис просто начал к ней привыкать. К тому же лекарь дважды в день давал ему своё обезболивающее средство. За это время доктор и пациент если и не сдружились, то, по крайней мере, охотно терпели общество друг друга. Хотя магу было больно и трудно говорить, он всё же то и дело просил Шабриана задержаться, чтобы немного поболтать. Ему было очень интересно, что происходит в городе, и насколько много шуму наделала его история.

Сказать по правде, шуму было не так уж и много. Каладиус, похоже, обзавёлся множеством «полезных связей», но не сумел или не потрудился найти друзей – за все эти дни никто не явился к мэтру Шабриану, чтобы справиться о здоровье больного. А потому и разговоры в городе стихли довольно скоро. Смерть учеников магов была делом хотя и редким, но вполне обычным. В этом не было чего-то такого, что стоило бы обсуждать долго.

Власти тоже не особенно заинтересовались эпизодом. Сгоревший сарай они, понятное дело, не сочли ущербом, тем более что сам рыбак не предъявлял претензий, довольный полученной платой. Полагать случившееся убийством тоже не было никаких оснований. Ну а несчастные случаи происходят сплошь и рядом. В таких ситуациях нужно было бы сообщить плохую новость родным, но для ученика мага единственным «родственником» был его учитель, а тот, очевидно, и так был в курсе.

И вот, наконец, первый неудобный вопрос, которых Каррис так боялся и ждал.

– Вы наблюдательны, мэтр, – хрипловатым голосом медленно проговорил маг, обдумывая ответ.

– Я – лекарь, мессир, – усмехнулся Шабриан. – Если бы я не заметил этого – мне не стоило бы вообще браться за врачевание.

– Мы отрабатывали с мессиром Каррисом элементы стихийной магии, – пояснил Каладиус. – В какой-то момент что-то пошло не так. К сожалению, это закончилось трагедией…

Волшебник старался говорить максимально обтекаемо, а Шабриан тактично не стал разведывать подробности, понимая, что это будет выглядеть праздным любопытством, ведь сам он не был магом и, соответственно, ничего в этом не понимал. Его врачебный интерес был удовлетворён, догадка подтверждена, а большее ему и не требовалось.

Со своими же обязанностями медикус справлялся превосходно. Каррис не знал – есть ли у него сейчас другие пациенты кроме него, но Чандри почти неотлучно дежурил где-то неподалёку, приходя на любой зов, а сам Шабриан в случае надобности появлялся не позднее, чем через четверть часа. Надо сказать, что он уже получил неплохой задаток от мага. Без ложной скромности он назвал достаточно высокую цену за свои услуги, за которую вполне можно было бы нанять десяток лекарей вроде того, к которому Каррис попал вначале. Но волшебник не торговался. Денег у него было предостаточно.

***

Каррис остался у мэтра Шабриана на несколько недель. Несмотря на то, что он исправно оплачивал свои апартаменты, возвращаться в них совершенно не хотелось. Одно дело – присвоить себе имя Каладиуса, и совсем другое – присвоить всю его жизнь. Пока что Каррису было слишком плохо, и всё мужество уходило на войну с болью.

За это время он привязался к странноватому лекарю. Каррису нравилось общаться с этим человеком, который в силу выбранной профессии зачастую бывал излишне прямолинеен и даже резок, порою чуть ли не до грубости. Но при этом он обладал тонким насмешливым умом, своеобразным чувством юмора, а кроме того он, как и Каррис, обожал книги.

Теперь маг знал, что у Шабриана кроме него есть и другие пациенты, но все они предпочитали собственные дома, так что каждое утро медикус отлучался на два, реже – на три часа, обходя больных. Почти всё остальное время он посвящал Каррису, охотно беседуя на самые разные темы.

Понравился волшебнику и Чандри. Мальчик хоть и был страшно застенчив и тих, обладал явными задатками отличного лекаря. Возможно, он чем-то неуловимо напоминал Каррису его первые шаги в ученичестве. Тогда, когда он ещё души не чаял в своём учителе, и когда каждый день приносил множество удивительных открытий.

– Это ваш сын? – спросил он однажды у Шабриана, хотя трудно было придумать двух более непохожих людей.