Великий мертвый

Кортес досадливо крякнул: от Сандоваля он ожидал иной, лучшей реакции.

— Следом пойдут оба наших Франсиско — де Сауседо и де Луго. Подберите людей в отряд поддержки в авангард… человек сто побойчее.

— Сделаем, Кортес! — дуэтом отозвались оба Франсиско.

Кортес едва заметно перевел дух и деловито продолжил:

— В середине пойду я, Авила и Олид с грузом, обоими гаремами и королевскими чиновниками… затем Альварадо с пушками и своими людьми, ну, и арьергард…

Он снова перевел дух, но продолжить не успел.

— А ну-ка, объясни еще раз: кто пойдет в арьергарде… — подал голос один из капитанов Нарваэса.

«Началось!» — понял Кортес.

— Ты и пойдешь, — отрезал он.

Новички, составляющие практически все войско, заволновались.

— Ну, да! Ты с золотишком и своими людьми вперед проскочишь, а нам — ваши зады прикрывать?!

— У вас у каждого контракт! — жестко напомнил Кортес. — И каждый подписан в присутствии Королевского нотариуса!

— Да, в ж… засунь себе этот контракт! — пронзительно выкрикнул кто-то. — Мы из-за тебя подыхать здесь не будем!

— Правильно! — загудело войско. — Сюда шли, — золотые горы обещал…

Кортес побледнел и подался вперед.

— Я не понял! — заорал он. — Вы что, — вперед меня, вашего генерал-капитана, драпать собрались?!

Солдаты немного поутихли.

— Да, никто и не пытается удрать вперед тебя, Кортес! — раздался все тот же пронзительный голос. — Все равно не выйдет!

По войску пробежали злые смешки.

— Постыдились бы! — поддержал Кортеса из толпы Берналь Диас. — Мы, «старички» половину людей потеряли, пока этот край завоевали, но никто же не ноет!

Но поддержка определенно запоздала.

— Порознь надо выходить! — отчаянно крикнул кто-то. — Раз уж золотишко порознь, так пусть и риск будет порознь!

Кортес вскипел.

— Кто хочет золота?! — во всю глотку заорал он.

Толпа недоуменно умолкла.

— Я еще раз спрашиваю: кто хочет золота?!

— Золото еще никому не мешало… — мрачно отозвался кто-то.

— Будет! — решительно и зло рубанул рукой воздух Кортес. — Всем будет! И в арьергард я вас уже не поставлю, — нельзя такое г… положиться! Следом за бабами индейскими из гарема пойдете.

— А в арьергарде, значит, я? — басисто прогудел Альварадо.

— А ты что думал?! — рявкнул Кортес. — Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать!

В следующие два часа в присутствии Королевских чиновников и доверенных лиц от каждого отряда он отделил королевскую пятину, навьючил ее на восемь раненых и хромых лошадей и на восемьдесят самых крепких тлашкальцев и призвал внимание всех присутствующих.

— Я требую вашего свидетельствования: больше ни вывезти, ни вынести невозможно. Ни долю Веласкеса, ни солдатскую, ни тем более мою. Потому что и лошади, и люди будут участвовать в бою.

— Подтверждаем… верно… все так, Кортес, — хмуро отозвались свидетели.

— Тогда составляем акт, — поджал губы Кортес и повернулся к Годою. — Напишите и проверьте, чтобы каждый подписал.

Годой быстро составил акт, и грамотные подписали его, а неграмотные поставили крест, и вот тогда Кортес вышел к ожидающим его войскам.

— Все остальное — ничье, — кивнул он в сторону тайника за часовней. — Пусть каждый возьмет, сколько ему заблагорассудится. И чтоб не говорили потом, что Кортес жаден. Я даже свое бросил.

Солдаты растерянно переглянулись. Такого не ждал никто, и лишь Берналь Диас, да еще два десятка самых опытных солдат смотрели на ринувшихся в тайник, отталкивающих друг друга новичков с презрительной и брезгливой ухмылкой. Но вот ни стыдить их, ни, тем более, отговаривать они явно не собирались.

* * *

Разведчики отслеживали каждый шаг вышедшей около полуночи огромной колонны.

— Они вынесли переносной мост, — докладывала разведка. — Если отнять и сжечь, они уже не выберутся никогда!

Но Куит-Лауак лишь качал головой.

— Пусть идут, — не обращая внимания на изнемогающих от желания отомстить воинов, твердил он. — И не трогать, пока они не дойдут до пролома в дамбе.

— Но почему?!

— Если атаковать в городе, — терпеливо объяснял Куит-Лауак, — они засядут в домах. Месяц придется выбивать… А на дамбе им спрятаться будет негде — и справа, и слева только вода и наши пироги.

Прошло еще совсем немного времени, и разведка донесла следующую весть.

— С ним все жены и дети Мотекусомы и Какама-цина! Что делать?!

— Ждать, — отрезал Куит-Лауак. — На дамбе женщины и дети начнут мешать движению колонны, и всех их бросят.

А потом прошло еще немного времени, и разведчики донесли, что в самом хвосте колонны идет Альварадо. Куит-Лауак невольно скрипнул зубами: он слишком хорошо запомнил свой позор, когда солнечный кастиланин грабил хлебного Уицилопочтли, а он, будущий вождь всего Союза, лежал, притворяясь мертвым среди мертвых.

— Ждать! — хрипло выдохнул он. — Альварадо всего лишь один, совсем незначительный вождь, а нам нужно убить всех!

И лишь когда мост был уложен через пролом, и по нему пошли, а точнее, побежали первые кастилане, Куит-Лауак отдал приказ:

— Начинаем! Убейте их всех!

* * *