Великий Моурави 2

доброжелательстве шаха.

Этими мерами Саакадзе решил насколько возможно уберечь народ от

разграбления.

Но была и еще одна цель.

Элизбар, Матарс, Пануш и Папуна отправились вперед с хурджини,

наполненными туманами и абазами.

Карчи-хан не одобрял расточительства: зачем платить, если можно даром

брать. Саакадзе снова напомнил о возвращении. Сейчас лето. Если все насильно

забирать, народ в лесах и горах укроется со скотом и хозяйством.

Карчи-хан смирился, прибавив: "На обратном пути камня на камне не

оставим. Пусть трепещут грузины: идут львы грозного "льва Ирана".

Папуна с "барсами" поскакали "перед. Галопом въезжали в деревни.

Звонили в колокола. Созывали народ.

Уговаривали не сопротивляться силе. Лучше отдать часть, чем лишиться

всего. Но скоро наступит время, свободно вздохнет народ и еще больше

разбогатеет.

Народ слушал, понимал необходимость, продавал и даром отдавал

требуемое. Но Папуна тихо советовал не вводить персов в соблазн и половину

скота прятать в лесах и далеких пастбищах. Крестьяне благодарили и

отправляли в горы также красивых девушек и женщин.

Симона и ханов встречали лучшим вином и едой. Подносили подарки.

Карчи-хан разделял с Симоном царскую еду и мало обращал внимания на

недовольных сарбазов.

- Аллах! Так мы угощаемся в Иране, - говорили одни.

- Если пророк допустит уйти, как пришли, за что же рисковать жизнью?

- Непобедимый обещал большую добычу на обратном пути, - успокаивали

другие.

Карчи-хан ежедневно по наказу шаха отправлял в Исфахан гонца с

донесением о действиях верного сардара.

На стоянке у Какабети, уединившись в лощине, Саакадзе беседовал с

Зурабом. Князь сначала ужаснулся, но затем поклялся памятью Нугзара в

верности Георгию Саакадзе.

Потом Саакадзе долго совещался с "барсами".

На рассвете Дато и Ростом с десятью арагвинцами поехали в Картли.

Даутбек и Димитрий с остальными на север Кахети, Гиви и Эрасти остались при

Саакадзе.

Хорешани выехала с Дато, она собралась в Носте к Русудан.

В Греми кахетинцы встретили Даутбека и Димитрия сдержанно. Не слезая с

коней, "барсы" проскакали разрушенный город и направились к епископу

Цилканскому. Разговор длился несколько часов. Даутбек передал епископу от

Георгия Саакадзе план спасения Кахети и просил тайно оповестить народ и быть

готовым по первому зову Саакадзе поднять оружие против врагов. Арагвинцы

рассеялись по деревням. С большой осторожностью они сообщали народу

спасительную весть. На другой день, епископ вызвал священников и поручил

незаметно подготовить народ. Для большей безопасности Даутбек и Димитрий

просили епископа не осведомлять князей, ставленников шаха.

По Кахети пошел сдержанный гул. Шептались в деревнях, в городах, в

монастырях, в церквах.

Охотно продавали Папуна скот, охотно облагали себя и тихо спрашивали:

"Когда?"

- Скорее, чем облако перевалит через эту гору, - отвечал Папуна.

Дато спешно, минуя Тбилиси, поскакал в Кватахевский монастырь. Ростом

остался в Тбилиси.

Амкары с нескрываемой радостью слушали Ростома. Конечно, они покорятся

воле шаха и со знаменами встретят магометанина Симона... С сегодняшнего дня

амкарства спешно начнут готовить подковы и точить шашки.

Вечером Ростом виделся с духанщиком Панушем, а наутро в Имерети

поскакал верный человек к азнауру Квливидзе с письмом от Ростома.

"...Время пришло вернуться, Георгий тебя ждет. Мы, "барсы", сейчас

разъезжаем по Картли, подготовляем достойную встречу Карчи-хану и иранскому

войску. Пора и тебе прославить имя шах-ин-шаха. Собери верных союзу азнауров

и сообщи им: Георгий скоро позовет азнауров на славное дело. А если будут

допытываться, говори смело - на азнаурское".

Арагвинцы-разведчики растекались по Картли подобно ручейкам.

Дато вернулся в Тбилиси вместе с Трифилием, но разными дорогами.

Настоятель тотчас направился к католикосу. Дато - в духан "Золотой верблюд".

Сидя в потайной комнате духана, Дато и Ростом делились впечатлениями.

- Наш Гиви прав, персидский кремень вмиг разожжет пожар. Не успеваю

бросить слово, как люди радостно хватаются за оружие, - говорил Ростом.

- Везде так... Хорошо, люди не совсем потеряли веру в Георгия. Только

избегают вспоминать о нашествии шаха... - Дато вздохнул.

- Домой заезжал?

- Заезжал. Все здоровы, отец еще больше разбогател. Моим именем народ

устрашает. Я не успел, а он настоящим князем стал.

- Нехорошо, Дато, ты всегда своим отцом недоволен.

- Сам знаю, нехорошо, только не согласен с ним. Времена для Картли

тяжелые, дружнее грузины должны быть, иначе толстых и тощих, как говорит

Папуна, одинаково проглотит перс. А отец такое не хочет понять... Твоих всех

видел. Миранда как роза расцвела, дети как два яблока. Тебя ждут.

- В Носте был?

- Был... Хорешани отвез.

Помолчали.

- Как Русудан? - отрывисто спросил Ростом.

- Сначала побледнела, за сердце схватилась... Часа два без слов

сидела... Потом посмотрела на меня невидящими глазами. Испугался, я думал,