Великий Моурави 2

Саакадзе.

Властелин в ожидании победы Карчи-хана переносил свой стан из Кахети на

южный край равнины "ада" - Джоджохета...

Мутный рассвет едва осветил шатры из козьих шкур. Иранский стан,

раскинутый на равнине и на склоне, еще спал. Бродили только караульные

сарбазы. Вдали над полосатым шелковым шатром шаха Аббаса развевалось

оранжевое знамя с золотым львом.

Внезапно на сторожевом холме персидский набат рассыпал тревожную дробь.

На окровавленном коне в стан ворвался чапар, придерживал повязку на лбу.

Несмотря на ранний час, чапара сразу пропустили к шахскому шатру, и он,

соскочив с коня, распростерся ниц перед закрытым пологом.

Стан пришел в движение. Полусонные сарбазы, хватая оружие, выбегали из

шатров. Проснулись ханы. Но никто не решался нарушить сон повелителя Ирана.

На ходу набрасывая бурку, крупными шагами приближался Саакадзе.

Посмотрев на распростертого чапара, Караджугай-хан перешагнул через

него, отстранил дежурного молодого хана и осторожно вошел в шатер.

- Говори! - послышался грозный голос шаха Аббаса.

Телохранители шаха втащили чапара в шатер. Заплетающимся от страха

языком чапар поведал об ужасном поражении Карчи-хана.

Сначала все предвещало победу. Высланные Луарсабом с правого края

Ломта-горы дружинники на черных конях и с левого края на белых, увидя тучу

сарбазов, повернули коней за своими начальниками и позорно ускакали обратно,

не приняв боя. Их преследовали до самой лощины, где они мгновенно исчезли.

На стрелы и на раскаты пушек грузины не отвечали, на всех выступах зоркие

сарбазы видели смятение.

Сам Карчи-хан с высокой горы наблюдал, как грузинские дружины

вскакивали на коней и бежали со всех укреплений. Но осторожный Карчи-хан

только ночью повелел начать общий штурм Ломта-горы.

Сарбазы плотными рядами, сливаясь с ночным мраком, бесшумно подползали

к укреплениям. Курды первые вскарабкались на средние утесы и сбрасывали вниз

плетеные лестницы и канаты. Когда весь склон был облеплен сарбазами и

курдами, стали втаскивать метательное оружие. В корзинах подымали пищали,

зажигательные снаряды, стеклянные шары, наполненные зловонным ядом и

порохом. Курды начали взбираться выше, таща за собой крючки и плетеные

лестницы. И когда они уже закидывали веревочные петли за зубцы крепостных

стен, на боевых башнях внезапно запылали тысячи огромных факелов.

Напрасно сарбазы и курды прижались к скалистым бокам. Пламя осветило

все выступы и склоны. И словно рухнула Ломта-гора. С громоподобным грохотом

обрушились глыбы камней, бревна, лилась горячая смола, известь, обвалом

сыпались песок, мелкая соль, угольная пыль.

Лопались стеклянные шары, воспламенялись зажигательные снаряды,

зловонный яд и пылающий порох довершили поражение сарбазов. Тысячи зажженных

стрел догоняли спасавшихся.

Сарбазы, стоящие у Ломта-горы, обогнув подножие, бросились к равнине,

но из темных расщелин выскочили всадники на черных и белых конях и,

преследуя, рубили бегущих. Карчи-хан с мазандеранцами спешил укрыться в

узком ущелье Куры, но легкая грузинская конница, перерезав дорогу,

обрушилась на Карчи-хана. И только благодаря храбрости и ловкости хану

удалось прорвать смертельное кольцо и ускакать с горсточкой мазандеранцев.

Спасшиеся сарбазы видели, как всю ночь на высоком выступе Ломта-горы

стоял воин в белой бурке и высокой белой папахе.

Вечером прискакал Карчи-хан. На коране хан поклялся вернуть в

беспощадном покорении Гурджистана славу непобедимого полководца.

Саакадзе усмехнулся: "Разве можно доверчиво лезть в львиную пасть?"

До первой звезды совещался встревоженный шах Аббас с ханами. А когда

остался один, погрузился в невеселые думы. Он рассчитывал на

беспрепятственное шествие по Грузии, но, еще не переступив порога Картли,

потерял большое войско. Сильно тревожила Турция. "Необходимо захватить Гори,

дабы отрезать османам путь на соединение с Луарсабом. Султан Ахмет глуп. Но

везир Осман двух султанов проглотит. Надо спешить, ибо сказано: опоздавшего

всегда ждет неудача. Ханы клянутся: "Лев Ирана" непобедим!.. А разве однажды

лев не погиб от укуса комара? Надо спешить в Гори. Тревожила и Ганджа, где

оставлены русийские послы. А что, если их не сумеет удержать Хосро-мирза? Не

пленники ведь послы. А что, если русийский царь веру выше торговой дружбы

поставит? Говорят, отец молодого царя - патриарх. Нет, опасно медлить, как с

Астраханью. Необходимо покорить Грузию и Шамхалат. Но как?"

Затруднительное положение шаха Аббаса разрешили грузинские феодалы.

На верхней башне Ломта-горы реет знамя Багратидов. Но в грузинском

стане не празднуют победу, в стане тихо. Луарсаб знает - это только начало.

В белом шатре, переполненном дружинниками, слышится проникновенный

голос архиепископа Феодосия. Раскачивается кадильница и стелет синий дым

перед потускневшей иконой кватахевской божьей матери.

В шатрах князей шумно. Каждый заносчиво старается приписать победу