Великий Моурави 2

Серебряный иней качается на мохнатых лапах сосен. Далеко в берлогу забрался

медведь, изредка промелькнет олень или шустрая белка покажется на колючей

ветке, осыпая сухие иглы.

Суровое безмолвие леса нарушили торопливые шаги. К Медвежьей пещере

спешили старые, спешили молодые. Здесь на поваленном дереве, покручивая ус и

нагайкой ударяя по цаги, стоял Квливидзе, утром прискакавший из Имерети по

просьбе гонцов из Дзегви, Ничбиси, Хидистави и Ахалкалаки.

Около него собралось несколько азнауров.

Выборные от деревень раздавали оружие. Старые и совсем мальчики жадно

хватали шашки, щиты и самострелы.

Народ шумел.

Не слушая друг друга, одни требовали немедленно двигаться навстречу

собаке-шаху, другие уговаривали ждать Саакадзе.

- Что ждать?! - кричал высокий ничбисец, и огненная борода его

развевалась, как пламя. - Может, перс решил из наших шкур седла для сарбазов

делать?!

- Почему не видим гонцов от Саакадзе?

- Может, его гонец еще не родился, а мы ждать здесь будем?!

- Зачем Саакадзе народ, Саакадзе сейчас золотые цаги носит!

- Кто такое сказал?! Разве эту шашку не Саакадзе прислал?! - кричал

молодой дружинник из Хидистави.

Выборный от Дзегви сурово крикнул:

- Почему слова, как солому, крошите? Пусть скажет азнаур Квливидзе, как

решит он, так и будем делать, - и добавил упрямо: - Медвежью пещеру кто

обогатил?

Обрадованно подхватили:

- Говори, азнаур Квливидзе; как скажешь, батоно, так и поступим!

Квливидзе, пошептавшись с азнаурами, громко крикнул:

- В чем дело, люди?! Саакадзе оружие вам прислал? Очень хорошо!

Саакадзе персов к вам привел? Очень хорошо! Берите его оружие и бейте его

персов!

Одобрительный смех раскатился по Ничбисскому лесу.

Выполняя повеление шаха покорить ему юго-западные земли Картли,

Саакадзе шел к верховьям Алгети.

На Саакадзе переливались синевой рыцарские доспехи: месир - стальная

сетка, ниспадавшая с шишака, пластинчатое забрало, налокотники, наколенники

и щит.

Так же были закованы в броню и "барсы". Они страшились быть пронзенными

грузинской стрелой.

На всем пути Саакадзе разорял владения князей, еще не успевших

добраться до шаха.

Точно огромные факелы, вонзенные исполином в скалистые расщелины,

пылали на вершинах замки. Грохотал камень. Звенело стекло. Обуреваемый

гневом, Георгий Саакадзе брал приступом замки, беспощадно истреблял

дружинников, защищавших князей, и зачислял в личное войско перебегавших к

нему или к "барсам".

К восторгу сарбазов и грузин-дружинников, Саакадзе разрешил им все

отобранное у князей разделить между собой. И за войском потянулся длинный

вьючный караван, табуны коней и рогатый скот.

Переправившись через Алгети, Саакадзе провел войско через Биртвиси на

Манглиси. Перейдя перевал, он спустился к Кавтисхеви и двинулся через

Ахалкалаки в Гори на соединение с шахом Аббасом.

На всем пути следования Саакадзе пылали замки.

Победоносно подходят к Гори сплоченные колонны шах-севани. Мерно

рассыпается дробь думбеков. Тяжелый топот гулко отдается в лощине. Свинцовой

синевой отсвечивают наконечники копий. На тюрбанах минбашей колышутся перья.

Позади последних рядов сарбазов на верблюдах, в раззолоченных закрытых

кибитках, передвигается гарем шаха, окруженный ханами, евнухами и

телохранителями. Впереди на позолоченном шесте развевается иранское знамя.

На спине золотого льва торжествующие лучи восходящего солнца.

Но небо над Гори сумрачно и непроницаемо.

Уже большая часть шах-севани сползла в широко раскрытые ворота

Горийской крепости, оставленной картлийским войском.

Внезапно справа и слева, точно горный град, застучали копыта.

Грузинская конница лавой навалилась на шах-севани.

Квливидзе с азнаурским отрядом, увлекая за собой народное ополчение,

врезался в гущу сарбазов. Два азнаура со своими дружинами подскакали к

крепостным воротам, стремительным ударом разрубили колонну и загородили

проход. Неожиданность нападения внесла замешательство.

Направляя на грузин копье, пищали или лук, сарбазы получали удар сзади.

Завязался ожесточенный бой.

Народное ополчение прижало сарбазов к первой линии крепостных стен,

засыпая их стрелами, камнями, ударами топоров, шашек, кос и кинжалов.

Шах Аббас, остановленный битвой, беспокойно оглядывался на свой гарем.

Караджугай с главными силами следовал по правому берегу Куры. А

Эреб-хан сражался с войском католикоса, прикрывавшим отступление Луарсаба.

На лице Квливидзе сияла радость. Он, засучив рукава чохи, вертелся,

точно ужаленный, на своем коне, и его шашка с визгом рассекала воздух. Он

подбадривал шутками своих и бесил сарбазов презрительными кличками на

персидском языке.

- Люблю веселую битву! - воскликнул ничбисец с огненной бородой,

спуская тетиву.

Стрела со свистом пронеслась над головой шаха Аббаса. Шах не

пошевельнулся.

Саакадзе еще издали услышал шум боя и, пришпорив Джамбаза, помчался по

долине.

- Э-эх! Саакадзе пришел! Победа, дорогой! - насмешливо встретило

Георгия народное ополчение.