Великий Моурави 2

сказал: "Не нарушайте своих клятв и обетов, однажды вами данных". Но

Мохаммет, изрекая вселенскую мудрость, думал о правоверных, а Саакадзе?

Разве он правоверный? Но, иншаллах, честолюбие приведет Саакадзе к источнику

Земзема, ибо родина его сейчас Иран. И народ грузинский, и князья, как

тигры, растерзают его здесь. Саакадзе прав, царей надо из Имерети выманить,

только тогда картлийцы легко признают над собой власть Ирана. Царем оставляю

Баграта... испытан Али-Баиндуром. Предопределение аллаха! И здесь Саакадзе

ждет разочарование. Он приближал к моему зрению Хосро-мирзу. Я благосклонно

поощрял: Хосро по доброй воле мохамметанин, но опасно... Как только уйду,

могут убить. Иншаллах! Успеет, еще молодой... Баграт - грузин, его народ

знает. Говорят, не очень любит, это главное. Грузины не должны дорожить

своим царем... С моею помощью будет царствовать, и ему выгодно быть мне

верным. Но если аллах снизойдет и просветит Луарсаба и царь воскликнет: "Ла

илля иль алла, Мохаммет расул аллах!" - ему верну царство. Судьба принесет

Саакадзе новое огорчение, но мой верный сардар утешится войной с османами и

почетным званием "Непобедимый!"

Шах поднял глаза. Более часу стоял вытянувшись, не дыша, молодой сын

Карчи-хана. Он мог так простоять сутки, дожидаясь, когда шах-ин-шах подымет

на него "львиный" взор.

- Грузинские князья пришли? Пусть подождут. После еды и сна удостою их

вниманием... Пусть придут сюда сардар Саакадзе, Караджугай-хан, Эреб-хан и

Эмир-Гюне-хан.

Шах Аббас впервые приглашал на тайный совет Саакадзе. Этим он хотел

подчеркнуть, что для Георгия наступила новая эра, он - свой.

Вошел взволнованный Саакадзе, молча снял и положил у ног шаха тяжелый

меч. Шах наступил ногой на рукоятку. Дрожащими руками Саакадзе поднял меч и

поцеловал рукоятку. И "лев Ирана" увидел в глазах Саакадзе благоговение.

Мысленно Георгий торжествовал. Его труды не пропали даром, он добился

окончательного доверия, и теперь самые сокровенные замыслы шаха ему будут

известны... Да, много жертв пришлось принести, много с совестью

сговариваться. На краю гибели дружба с "барсами" была...

Обсудив турецкие, русийские и шамхалатские дела, шах Аббас пришел к

заключению о необходимости любыми мерами вытребовать Луарсаба и Теймураза из

Имерети.

- Только два способа есть: или войной идти на Имерети, или попробовать

уговорить дарами и угрозами имеретинского Георгия выдать царей, - сказал

Саакадзе.

Караджугай-хан погладил сизый шрам на левой щеке. Он больше не

сомневался: Саакадзе окончательно принадлежит теперь Ирану.

- Храбрый из храбрых, Георгий, сын Саакадзе, войной идти опасно. Может,

Стамбул уже расставил своих янычар у порога Имерети, и сам народ

имеретинский, имею сведения, сильно вооружен и многочислен. Иначе чем

объяснить дерзость царя Георгия, укрывшего у себя врагов шах-ин-шаха?

- Лих-Имерские горы опасны для войны... Мне Имерети не нужна, все равно

для Ирана бесполезна: далеко, и горами, как панцирем, защищена, - проговорил

шах. - Потом Имерети - для турок, у меня с Турцией ферман печатью Ирана

закреплен. Мохаммет сказал: "Не нарушайте своих клятв и обетов, однажды вами

данных". Но, просвещая нас нравственной мудростью, Мохаммет относил ее к

друзьям правоверных. И настанет день, когда огонь Персиды сожжет эту грамоту

на площади Кутаиси.

- Дозволь заметить, великий из великих шах-ин-шах, твои уста - источник

мудрости. Османы одной рукой подписывают ферман, другой раздают картлийским

князьям сабли против Ирана.

- Это, мой сардар Георгий, мне тоже известно, но наш союзник Русия сон

потерял - о Грузии наяву грезит. Грузинские земли не дают спать и турецким

собакам, не имеющим в битвах ни совести, ни чести.

- Мудрейший шах-ин-шах, может, раньше послать послов к имеретинскому

царю? Ибо сказано: "Не торопись сорвать плод, - созрев, он сам упадет".

Ханы улыбнулись находчивому Эреб-хану.

- Эреб-хан, своевременная зоркость полезна, ибо сказано: "Не давай

созревшему плоду упасть за твой забор", - насмешливо сказал шах.

Ханы поспешили рассмеяться.

На другой день Эреб-хан и Исмаил-хан со свитой и в сопровождении

пятидесяти сарбазов выехали в Имерети.

Кроме этого события, в стане весь день не смолкали возбужденные

разговоры о высокой награде, полученной Георгием Саакадзе от шаха Аббаса, -

звании "Непобедимый" и праве тайного советника шаха, подкрепленном грозным

приказом властелина: "Кровь и собственность Георгия, сына Саакадзе,

неприкосновенны". И Караджугай-хан громогласно объявил - всякий человек

обязан оберегать жизнь большого сардара и под страхом смерти не приближаться

к владениям, возвращенным "Непобедимому". Владения всех "барсов" также были

взяты под защиту меча Ирана. Приказ этот вызвал большую тревогу среди

грузинских князей, которых хоть и ласкал шах, но держал на почтительном

расстоянии, несмотря на их раболепство.

"Барсы" за бесстрашное участие в тбилисском деле были награждены