Великий Моурави. Книги 1-6

Де Сези щелкнул пальцами: «Прелестно! Но, черт возьми, почему? Разве посланник султана не должен был вернуться? Несомненно, должен! Тогда чем нарушено равновесие? Вам, граф, не понятно? Послами царя московитян! Их зовут… О мой бог, не все ли равно, как зовут их? Важно другое – кто они? Раскаленные ядра или глыбы льда? В обоих случаях – они на берегах Босфора. Интересно! И потому полезно разведать: зачем повелитель снегов направил своих послов к повелителю тюрбанов? Мой бог, не чужих же снаряжать ему сибирскими мехами! Смею думать, что Хозрев-паша, как борзая, почувствовал дичь. За последние дни он сообщает ровно столько, сколько значит ничего. Неужели патриарх Филарет, вопреки здравому смыслу, решил примирить магометан? Но это противоестественно! Равносильно белой магии, игре с ангелами. А император Габсбург? Он, как истый солдат, предпочитает черную, заигрывание с дьяволом. Я же, как истый католик, знаю, что для церкови лучше, когда враги Христа с воплями „Аллах!“ любезно режут друг друга. Я сделаю все, что смогу, – дабы кровавый карнавал на Ближнем Востоке был обставлен с поистине восточной роскошью. Непристойно проглатывать больше сливок, чем заслуживаешь. Хозрев-паша поглощает львиную долю золота, присылаемого мне домом Габсбургов. Аппетит приходит с едой. Везир обязан как можно скорее бросить янычар султана на сарбазов шаха. Бьюсь об заклад, этого же хочет… ха-ха-ха!.. одинаково мыслящий со мной Моурав-бек. В равной степени ему, как и мне, необходим ералаш у мусульман. О дьявол! Вот где разгадка поведения гордого грузина. Отлично! Раз так – игра верна, и то, что пригодится, – запомним».

Приколов к голубому камзолу букетик, де Сези подошел к широкому окну, за которым торжественно вырисовывался в очаровательно мягких тонах утра квартал франков – Перу, окаймленный кипарисами, молчаливыми стражами Стамбула.

В высоком зеркале отразилась закрывающаяся дверь с причудливым орнаментом. Граф быстро обернулся:

– Узнали?

Клод Жермен обмакнул гусиное перо в серебряную чернильницу и, принявшись за реляцию, флегматично ответил:

– На султана следовало бы наложить тяжелую епитимью: он еще не соблаговолил принять московских послов.

– Мой бог, Мурад имеет более снисходительного духовника.

– Выгоднее иметь более острую шпагу. Впрочем, в моей плетеной корзиночке вести не менее важные. Эракле Афендули в подозрительной дружбе с Георгием Саакадзе.

– Вам, мой друг, скоро, и не без основания, будет подозрительна собственная тень.

– Встречи Афендули с Фомой Кантакузиным участились. Не забудьте, граф, и тот и другой – греки.

– О дьявол!

– Избегайте, граф, вспоминать дьявола днем, – как правило, он потом мстит ночью.

– Итак?..

– Сумасшедшие наездники Моурав-бека беспрестанно посещают Фанар. Дружба со «старцами», соперниками колдунов, не предвещает ничего хорошего, – конечно, нам.

– О, это я знаю по опыту! – Де Сези иронически посмотрел на Клода. – Вам необходимо проникнуть к привратнику Олимпа и к полководцу гор.

– Легче к Вельзевулу! Вспомните: Саакадзе приглашает на свои журфиксы турецкое духовенство всех рангов, но иезуитов, в своей слепоте, упорно избегает. Вы требуете невозможного!

– Там, где есть женщины, там все возможно! И для вас, мой друг, не тайна: женщины и есть ведьмы, с которыми ваш Орден весьма успешно борется. Не хмурьтесь, иезуиты знают толк в Евах, особенно если они пикантны. Я хотел сказать: в ведьмах, особенно если они податливы…

– Не вспоминайте днем…

– Податливых? Они мстят ночью… О мой друг, еще как мстят! Особенно полумонахам.

– Проникнуть к Афендули невозможно! – отрезал иезуит, ничем не выдав возмущения. – Ваша ирония, граф, не воспламенит ни податливых, ни…

– Скаредных?.. Тогда вам поможет первый везир, вернее – его ангелу подобная Фатима. О мой друг, ведь она так мила, что вытянула пятое ожерелье!

– Из бездонного сундука Габсбургов?

– Увы, нет, из мелкодонного ящика иезуитов.

– О безбожница!.. Не иначе, как сатана подсказывает ей недопустимое. Но вернемся к делу. С помощью Иисуса я сделаю попытку проникнуть в «Содом и Гоморру» этого грека Афендули. Не устрашаясь мадонны, он наполнил свой греховный дом идолами. Иезуитский Орден позаботится о его душе!

– Браво! Я уже чувствую запах бекаса, поджаренного на вертеле.

– Рассчитываю, мой граф, дева Мария дарует время, когда я сумею сказать то же самое о вас.

– Но каким образом? Во мне нет мяса, только кость!

– Именно это качество и притягивает к вам орден иезуитов. Вы не дадите осечки, помогая нам низвергнуть патриарха Кирилла.

– Мой бог, низвергнуть! Не сочтите за труд, Клод Жермен, сосчитать, сколько раз низвергали вселенского патриарха и сколько раз его друзья, послы Голландии, Швеции и даже Англии, вытряхивали из своих саквояжей золото, – а Кирилл Лукарис, сама добродетель, снова усаживался на патриарший трон!

– Пример, достойный подражания. Вам, граф, следует хотя бы раз в год вспоминать о долге христианина и перекладывать габсбургское золото в мошну благочестивого Ордена иезуитов…