Читаем Великий Моурави полностью

встречу с шахом, не отсрочит ни на один час все задуманное... Значит,

придется убеждать царя... никогда не поздно доказать словом или мечом свою

правоту. А если начнет противодействовать? Тогда...

Наутро под звон колоколов, под удары дапи и рокот дудуки Багратид

Теймураз Первый величественно вошел в храм и принял от католикоса золотой

скипетр с каменьями и финифтью. И сквозь дымки кадильниц тень скипетра

мрачно легла на фреску святого Георгия...

После семидневного пира многолюдный Мцхета провожал царя. За ним

следовали блистательная свита, тысячная охрана и караван.

Дорога круто взбиралась на Тианетский перевал, над которым полыхала

багряная заря...

Моурави провожал царя до Большого моста. Посредине моста они придержали

коней. Теймураз приподнялся на стременах, обнял и трижды поцеловал Георгия

Саакадзе. Повторил просьбу заботиться о Картли. А главное - войско! Всеми

мерами собирать войско.

Несколько поодаль безмолвно стояли "барсы" в боевых доспехах. Внезапно

Даутбек склонился к Ростому:

- Золотые слова сказал когда-то Шадиман: "Что стоит услуга, которая уже

оказана..."

Старый воин, азнаур Квливидзе, непримиримо сверкнул глазами, а Асламаз

и Гуния гневно сжали рукоятки шашек.

Долго смотрел вслед удаляющемуся пышному каравану Моурави: что несет

Грузии царствование Теймураза? Что ждет Картли? В этот миг - он знал -

судьба перешагнула через соединяющий два берега мост...

Саакадзе оглядел спутанные леса, неровные ущелья, внизу билась о камни

вспененная вода. Вдруг ему почудилось, что возвращается он из далекого

странствования с опустошенным хурджини. Возвращается в сахли отца, что

стоит, одряхлевший, в Носте чад обрывом... Пустота... Покой... Забвение...

Там, за багряным солнцем остались необузданные мечты, желания. Остались

буйство, яростные битвы, бранное поле, усеянное обломками мечей. И вот

сейчас он, Великий Моурави, на распутье, не знает, на какой берег выехать...

Так, в глубоком раздумье, неподвижно стоял Георгий Саакадзе. Внезапно

выпрямился, сжал нагайку, круто повернул коня и стремительно поскакал через

Большой мост, навстречу надвигающимся сумеркам.


Конец третьей книги




СЛОВАРЬ-КОММЕНТАРИЙ


Анчхабери - забрало грузинской работы.

Асасы - сотники стражи.


Багдади (груз.) - большой шелковый платок.

Башибузук (тур.) - дословно: сорвиголова - солдат иррегулярных частей

турецкого войска. В переносном смысле: отчаянный, буйный человек, разбойник.

Боярская Дума - высший феодальный совет при царе в Московском

государстве (XVII в.), состоявший из представителей старой аристократии и

вновь выдвинувшихся при первых Романовых дворянских фамилий. В Думе

принимали участие так называемые думные люди: бояре, окольничие, думные

дворяне и думные дьяки. Высший правительственный орган, Боярская Дума, была

классовым орудием крупных феодалов-землевладельцев: "Царь указал, бояре

приговорили".

Вилайет (тур.) - административная единица в Оттоманской империи

(область, край); во главе вилайета стоял вали, иногда носивший титул

бейлербея.


Гоми (груз.) - густая каша (мамалыга) из проса или кукурузной муки.

Гюрза - ядовитая змея.


Дабахчи (груз.) - амкары (ремесленники), кожевники.

Деканоз - жрец молельни в Тушетии, Хевсуретии и Пшавии, ведающий

культовыми обрядами.

Джеркеси (перс.) - пояс.

Джинн, эджиние (арабск.) - злой дух, бес.

Диван (перс.-тур.) - в Оттоманской империи - совет высших пашей,

возглавляющих флот, армейский суд, финансы. В Диван также входили все

трехбунчужные паши, проживающие в столице - Стамбуле.

Димплипито (груз.) - музыкальный инструмент вроде литавр; имеет форму

усеченного конуса, на широком основании которого натянут пузырь; играют на

нем палочками.

Дукандар (груз.) - лавочник.


Иори - река в Кахети.


Каба - старинное грузинское верхнее платье с откидными рукавами.

Када - слоеный пирог.

Каманча - восточный струнный музыкальный инструмент, вроде скрипки.

Керренаи - длинные персидские трубы.

Кефа - белая смола для жевания.

Кефсы (перс.) - нарядные туфли.

"Кирие элейсон!" (греч.) - "Господи, помилуй!"

Кока (груз.) - мера жидкости в Картли, от 8 до 24 литров (в разное

время и в разных районах).

Кудиани (груз.) - колдунья.

Куропалат - придворная должность, потомственный титул правителя страны,

даваемый византийскими императорами царям Западной Грузии, Армении, Абхазии,

находившимся под протекторатом Византии. В связи с упадком Византийской

империи в X веке Грузия путем упорной борьбы успешно добивалась полной

независимости.


Леки - лезгины.


Маджама - особая форма восточного стиха с омонимными рифмами, имевшая

наибольшее распространение в Иране.

Маджари (груз.) - молодое вино.

Македонец - Александр Македонский.

Масхара (груз.) - шут.

Мафраш - кусок грубой ковровой ткани (круглой формы) с кожаными петлями

по краям, через которые протягивается веревка для обвязки груза.

Мдиванбег-ухуцеси - старший придворный советник.

Мдиванбеги - высшие судьи, назначались из крупнейших грузинских

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза