Великий Мусорщик

Сейчас даже судьба самого Диктатора отошла для Гельбиша на второй план. На мгновение мелькнула мысль, что предстоящая операция может оказаться опасной, а возможно, и гибельной для Лея Кандара, если он действительно в руках Куна, но он тут же успокоил себя тем, что, скорее всего, Кун держит своего брата где-нибудь неподалеку, под надежной охраной, и саквалары, прочесывающие район вокруг урочища, обнаружат его.

— Вертолет подготовить к вылету. Установить на нем репродуктор и мощный прожектор. Начало атаки — появление вертолета над Вэлловым урочищем. Все ясно? — еще раз спросил Гельбиш.

— Так точно! — Маркут опять повторил приказ и вышел из кабинета.

Глава двадцать вторая

Звезды постепенно теряли свою яркость — всходила луна. Но в ущелье, по которому Ален вел своих спутников, было темно. Где-то внизу шумел горный поток, и, чтобы не свалиться с неширокого карниза, по которому они пробирались, приходилось прижиматься к мокрой шершавой поверхности скалы. Пройдя с километр, они свернули в узкую расщелину, такую узкую, что, раскинув руки, можно было коснуться обеих ее стен. Под ногами перекатывались мелкие острые камни. Кандар несколько раз спотыкался и чуть не упал.

Наконец Ален остановился. В просвете открылась широкая терраса, обрывающаяся в пропасть, из которой, будто головы допотопных чудовищ, высовывались черные силуэты скал. С трех сторон террасу замыкали высокие, поросшие лесом горные склоны. Кое-где валялись огромные бесформенные глыбы, а посреди террасы торчало нечто, похожее на огородное пугало с широко раскинутыми руками. Кандар подивился странной игре природы, изваявшей из камня такую странную фигуру.

— Здесь! — шепнул Ален.

Кандар недоуменно хмыкнул.

— Глупости, — буркнул он. — Здесь никого нет. Да и никто сюда не доберется в такой темноте.

— Мы-то добрались? — усмехнулся Ален.

Кандар не стал спорить. Не все ли равно, где коротать ночь. Стояла гнетущая тишина. Ни звука… И вдруг откуда-то издалека донесся какой-то странный свист.

И сразу, одновременно по всей террасе вспыхнули огоньки. Они быстро разгорались и превращались в яркие костры, вздымавшие к небу длинные языки пламени. Взорвались снопы искр, и тоненькие желтые змейки, приплясывая, устремились вверх. Как только костры набрали полную силу, раздались звуки чатары, и Кандар с удивлением обнаружил, что в чатары бьют белые, светящиеся в темноте скелеты с оскаленными черепами.

— Что это?! — вырвалось у него.

— Тише, — прошептал Ален и быстро увлек своих спутников в глубокую нишу.

Тут же послышался звук осыпающихся камней. Шум приближался, делался оглушительным. Мимо них с хохотом и гиканьем бежали какие-то диковинные фигуры с огромными нечеловеческими головами. Запахло овечьими шкурами, человеческим потом…

Хохот, нечленораздельные выкрики, грохот камней под ногами бегущих, многократно усиленные эхом, оглушили Кандара. Он испуганно вжался в скалу, и острый выступ впился ему в спину. Казалось, прошла вечность, прежде чем поток бегущих, скатывавшихся по осыпи, наконец иссяк.

Выбравшись вслед за Аленом из ниши, Кандар увидел, что все пространство заполнено какой-то фантастической толпой. В свете полыхавших костров мелькали петушиные и жабьи головы, ослиные и свиные морды, множество женских лиц, нелепо раскрашенных, с беспорядочно распущенными волосами. Кто в вывернутых мехом наружу козьих и волчьих шкурах, кто в длинных, похожих на рясы балахонах с большими колокольцами, подвешенными к поясу. Многие, в том числе женщины, — голые по пояс.

Раздался резкий, пронзительный звук трубы. Толпа расступилась, и открылся проход, по которому верхом на осле с факелом в руке ехала голая старуха со свисающими до пояса седыми космами. Старуху встретили ликующими криками. Крики не смолкали, пока старуха не подъехала к темной фигуре с раскинутыми руками и не швырнула факел к ее подножию, в кучу хвороста. Вспыхнуло пламя, осветившее фигуру, и ошеломленный Диктатор узнал в ней себя.

Во много раз увеличенная копия Диктатора, охваченная пламенем, возвышалась над ревущей толпой.

Ален с тревогой оглянулся на Кандара.

— Кажется, я напрасно взял вас с собой, — проговорил он тихо.

Кандар не ответил. Он не отрываясь глядел на костер, в котором горело его изображение, слушал крики толпы, и снова, как в автобусе, ему показалось, что не он стоит здесь, а кто-то другой. Им овладела какая-то душевная пустота, будто огонь, пожиравший его подобие, выжег в нем все чувства и мысли.

— Смерть Лею Кандару! Смерть Диктатору! — скандировала толпа, и эхо уносило эти выкрики в темную пропасть, из которой в багряных отблесках вздымались черные угрожающие скалы.

Толпа неистовствовала. Люди со звериными головами и полуобнаженные женщины плевали в костер, выкрикивали непристойности, кто-то мочился прямо в огонь. Стремление оплевать, унизить того, кто был предметом их неукротимой ненависти, охватило людей, доводя их почти до бешенства.