Великий Мусорщик

Но вот чучело Диктатора рухнуло, и пламя взвилось вверх еще ярче, будто радуясь своей победе. И в этот момент снова прозвучал пронзительный призыв труб. Пламя стало опускаться, успокаиваться, и Кандар увидел, как из костра возникла новая фигура. Обнаженная, блистающая золотом, она шагнула из огня, и толпа благоговейно смолкла.

Кандар увидел черное лицо, сверкающие глаза, красный безобразный рот с торчащими клыками, светящиеся рожки в черных как смоль волосах…

— Вэлл! Вэлл! Вэлл! — заорала толпа, приветствуя своего повелителя, возникшего из пепла сгоревшего Диктатора. — Да здравствует Вэлл! Слава Великому Вэллу!

Все повалились на колени, и Вэлл медленно двинулся сквозь толпу. Женщины тянулись к нему, стараясь коснуться его тела, целовали ему ноги. Он шел торжественно и невозмутимо, направляясь к большому плоскому камню, на котором стояло позолоченное кресло-трон Великого Вэлла. По обеим сторонам кресла с длинными вилами в руках стояли рослые парни с ярко-красной кожей и такими же светящимися рожками, как у Вэлла.

— Цирк… — поморщился Ален.

Он был разочарован. Все происходящее напоминало скорее хорошо отрепетированное представление, чем подлинный старинный обряд. Особенно удручающим показалось ему кресло, столь нелепое здесь, среди дикой природы, рядом с нагромождением причудливых камней и уходящими высоко к небу скалами. Да и сожжение чучела Диктатора, хотя и повторяло известный момент обряда, тем не менее носило уж слишком злободневный характер. И все же было в этом зрелище нечто завораживающее…

Толпа все еще выкрикивала приветствия своему повелителю, когда раздались удары чатар и из незаметной прежде расселины в скалах появилась процессия: тринадцать полуобнаженных девушек сопровождали невесту Вэлла, которую нетрудно было узнать по черному свадебному платью.

Толпа расступилась, и девушки подошли к трону Великого Вэлла. Вэлл поднялся с кресла и протянул обе руки невесте. Та нерешительно поднялась на камень.

Йорг судорожно схватил Алена за руку.

— Лана, — выдохнул он. — Это Лана!

— Тише… — шепнул Ален.

Это действительно была Лана. Она приблизилась к Вэллу, с трудом сдерживая дрожь. Вэлл… Вэлл, о котором она столько слышала, о котором мечтала, который снился ей по ночам, стоял перед ней! Но ничего, кроме отвращения и страха, она не чувствовала. Когда он взял ее за руки, она рванулась, но дьявол крепко держал ее.

— Не бойся, Лана! — услышала она знакомый ласковый голос. — Все будет хорошо! — И страх мгновенно исчез.

Теперь к будоражащим ударам чатар присоединился пронзительный звук суры. Над террасой поплыла завораживающая мелодия старинного танца. В ее медленных однообразных звуках Кандар узнал забытый мотив, который часто напевала мать. Он вспомнил детство, когда впервые приехал в Лакуну. Вспомнил сельский праздник — странные, пугающие фигуры в звериных масках, кружащиеся в пляске, и детский страх, с которым он просыпался, когда они проникали в его сон.

— Слава Вэллу! Слава невесте Вэлла! — кричала толпа.

Вэлл обнял Лану и плавно закружился с ней в танце. Краснокожие телохранители отбросили вилы и, подхватив спутниц невесты, тоже завертелись в хороводе. Танец в одно мгновение, как пламя, охватил толпу. Держась за руки, поклонники Вэлла плясали вокруг костров. Сначала медленно, потом все быстрей и быстрей, под учащающиеся удары чатар. Все громче и чаще звучали удары, все стремительней становилась пляска, нарастающий ритм чатарки. И вот уже, разрывая круг, танцующие отдавались какому-то безумному, ничем не сдерживаемому неистовству.

Они плясали по двое, по трое, подбадривая себя бессвязными исступленными выкриками. Какая-то женщина, разорвав на себе одежду, нагая бросилась в объятия чудовищу с ослиной мордой.

Чудовище подхватило ее на руки и увлекло в темноту, туда, куда не проникали отблески костров. И сразу же остальные женщины стали срывать с себя одежды и бросались в объятия своих кавалеров в звериных шкурах с бараньими, свиными и волчьими мордами.

Кандар с трудом сопротивлялся властному ритму, заполнившему, казалось, все окружающее пространство. Его обдало жаркой волной давно не испытанного возбуждения, вытеснившего отвращение от омерзительного зрелища. Он с ужасом почувствовал, что и его тянет туда, к этим полулюдям-полузверям, туда, где бушует пляска, развязывающая в нем самые низменные человеческие инстинкты… Ему тоже вдруг захотелось забыть все и отдаться этому пьянящему разгулу, этой неслыханной свободе!

Но Кандар не был бы Кандаром, если бы не смог противостоять этому стихийному чувству. Однако ему понадобилось собрать всю свою волю, чтобы подавить в себе нездоровое возбуждение.

И вдруг Йорг, оттолкнув Кандара, скатился с насыпи и кинулся туда, где Вэлл отплясывал со своей невестой.

— Йорг! — крикнул Ален. — Ты с ума сошел! Вернись!

Но Йорг даже не оглянулся. Он растолкал ничего уже не соображавших краснокожих парней, увлеченных своими девицами, и вскарабкался на камень, где возвышался “трон” Вэлла. Ален бросился за ним.