Великий Мусорщик

— Жаль, что мне не удастся дочитать вашу рукопись, — снова улыбнулся Ален. — Здесь семьсот страниц, я успел одолеть всего двести. Должен признаться, давно не читал ничего более любопытного!

Гарбек почувствовал себя оскорбленным. Слово “любопытное” показалось ему слишком слабым и даже пренебрежительным для оценки труда, которому он отдал последние десять лет жизни.

— Что же вы нашли… любопытного? — спросил он мрачно.

— Ну, хотя бы то, что затронутые вами проблемы в некотором отношении занимают и меня.

Гарбек взглянул на него подозрительно: человека, явившегося в его дом в сопровождении саквалара, “История психических заболеваний” могла интересовать только как доказательство нелояльности ее автора.

— Любопытно и то, что в Лакуне нашелся человек, попытавшийся опровергнуть доктрину Лея Кандара, — продолжал Ален.

То, чего Гарбек опасался с первых дней Нового Режима, произошло. Лучшее, на что он может рассчитывать, — палата в его же собственной клинике. И вдруг с удивлением понял, что страх, мучивший его все эти годы, куда-то пропал. Рукопись будет уничтожена. Не все ли равно, что будет с ним…

— Я не ставил себе задачи опровергать учение Кандара, — проговорил он тусклым голосом, так, на всякий случай. — Это чисто научное сочинение. Я врач. Политика меня не интересует.

Действительно, в сочинении Гарбека не упоминалось имя Кандара. В нем исследовались причины и история психических заболеваний. Но уже эпиграф, открывающий рукопись, не оставлял сомнений в позиции автора. Знаменитое изречение “Менс сана ин корпоре сано” заканчивалось вопросительным знаком.

В своем труде автор исходил из предположения, на взгляд Алена, не лишенного остроумия, что психические заболевания получили широкое распространение именно в Новое время, которое Гарбек датирует победой монотеистических религий. По убеждению Гарбека, оргии и вакханалии, свойственные язычеству, способствовали психическому равновесию человека. Они давали выход инстинктам, называемым теперь низменными. Не случайно древние иудеи так долго и активно сопротивлялись воле Иеговы, снова и снова впадая в язычество, предаваясь поклонению Ваалу и Астарте. Христианству пришлось прибегать к огню и мечу, чтобы покорить Европу. Однако запрещение и преследования оргиастических ритуалов не могли уничтожить их первопричины — инстинктов, связанных с агрессивными и сексуальными началами, свойственными природе человека. Подавленные, загнанные внутрь, не имеющие законного выхода, они мстят человечеству широким распространением неврозов и психических заболеваний. Чем дальше шло развитие современной цивилизации, тем шире распространялись психические заболевания. И чем сильнее пресс так называемой законности и регламентации, тем активней подавленные инстинкты рвутся наружу, проявляясь в самых неожиданных, подчас поистине чудовищных формах.

— Вы уничтожите мою рукопись? — спросил Гарбек удрученно.

— Вы принимаете меня за агента Гельбиша? — засмеялся Ален. — Вы ошибаетесь. И хотя вы видите меня впервые, но имя мое вам небезызвестно.

— Ваше имя?..

— Да. В шестой главе вы цитируете мои статьи, посвященные атавистическим верованиям. Кстати, откуда вы их раздобыли? — усмехнулся Ален. — Пользуетесь контрабандой?

— Вы Ален Колле? — изумился Гарбек.

— Да. Так я подписываю свои статьи.

Гарбек перевел недоуменный взгляд на саквалара, смотревшего на него с добродушной, чуть насмешливой улыбкой.

— Мой друг, мастер Йорг, — представил его Ален. — Мундир слегка тесноват ему, но ничего не поделаешь — тот, у кого он позаимствован, на голову ниже Йорга.

— Простите, — окончательно растерялся Гарбек. — Но чем я обязан?..

— Тем, что вы директор Клиники имени Лея Кандара, — сказал Ален. — Я бы с удовольствием продолжил беседу о вашем сочинении, но, к сожалению, есть дело более неотложное.

— Неотложное? У вас — ко мне?

— Да. Вчера вечером в вашу клинику доставлен из Гарзанского санлага пациент. У меня есть основания полагать, что он назвал себя Леем Кандаром.

Гарбек привычным жестом схватился за мочку уха, но это не помогло понять, откуда Алену стало известно то, о чем знали только он и Гельбиш.

— О пациентах клиники я не имею права говорить ни с кем, кроме ближайших родственников, — отвечал он осторожно.

— И тем не менее вы сообщили о нем Гельбишу? И он, как любящий родственник, немедленно прилетел, чтобы его повидать?

Значит, он все же человек Гельбиша, подумал Гарбек с тоской. Иначе откуда ему знать о звонке в резиденцию.

Ален рассмеялся, глядя на потерянное лицо хозяина:

— Все очень просто, дорогой Гарбек. Поразительное сходство вновь прибывшего пациента с Диктатором не могло не обеспокоить вас. А появление Гельбиша нельзя объяснить иначе как тем, что вы дали ему знать о вашем беспокойстве.

Сообщать, как он с помощью Йорга, переодетого в форму злополучного Лорка, узнал в санлаге об отправке Кандара в клинику Гарбека, Ален не счел нужным, так же как и то, что со вчерашнего дня вместе с Йоргом вел наблюдение за всем, что происходило в бывшем императорском имении.