Великий Мусорщик

— Я ж говорю — кончилось их времечко! Дура она у меня. Говорил ей: не высовывайся! Черта с два! Кончила курсы, стала руководить детской “Саной”. Оно конечно… Жалованье хорошее, почет… всякое такое… Да только кролику ясно — не может такое долго держаться… А она свое: гигиена — путь к свободе, чистота — залог здоровья… А какая свобода, коли и пожрать по-человечески — преступление?! Лопай, что приказано!

— А почему ты думаешь, что кончилось… их времечко? — спросил Ален.

— Кролику ясно! — засмеялся парень. — Кандара-то нет! Тю-тю! Не то Гельбиш его ухлопал, не то сам сбежал…

— Сбежал?

— А черт его знает, что с ним. Только в гробу его нет вовсе. Вместо Кандара — телохранитель его, Парваз… Ну этот, охранник. А Кандара нет! — Парень весело расхохотался.

То, что в гробу Кандара быть не могло, Ален знал и без него. Но откуда это известно его попутчику, было не очень понятно.

— Откуда ты знаешь, что в гробу не Кандар? — спросил он.

— Да кто ж не знает? — удивился словоохотливый парень. — Взломали гроб, а там вместо Лея — здоровенный амбал. Парваз этот.

— Взломали гроб? Кто же его взломал?

— Думаешь, народ вовсе дурак? Все проглотит? Не-ет… Выставили гроб, а покойника не кажут. Тут и кролик поймет, что дело нечисто! — Он вздохнул и покачал головой. — Ну и ну!.. Надо вызволять мою дуру. Увезу в деревню к матери, пока народ не успокоится. А то под горячую руку не поглядят, что девчонка. Она у меня красавица! — сказал он не то с гордостью, не то с сожалением. — Народ будто с цепи сорвался! У нас в Шурге девок, которые при гигиене состояли, всех употребили, скопом!

— Когда же успели?

— Долго ли умеючи, — хихикнул парень, и Алену показалось, что без него дело не обошлось. — Да это что? Мелочь! Двоих — начальника Саннадзора и его помощника в кровь избили да с пожарной каланчи скинули. — Он вдруг замолчал и задумался. — Понять, конечно, можно. Очень уж измывались над народом. Да только тоже ведь… какие ни есть, а люди. Они ж не сами — что приказано, то и делали. Не люблю я, когда людей убивают… Эх, боюсь, как бы не опоздать…

Он снова замолчал, сокрушенно покачивая головой.

— Старики рассказывают, — снова заговорил парень, — раньше все по-другому было, никто тебе в душу не заглядывал. Налоги платишь, ну и живи, как хочешь, с кем хочешь, хоть с собственной бабкой, никого не колышет… — И вдруг зашептал: — Слух такой прошел, будто всем делом, ну, с гробом… Вэлл заворачивал… — Он с испугом взглянул на Алена. — Может такое быть? А?

— Что? Вэлл?! — насторожился Ален.

— Ну да… Только не верится что-то. Зачем самому Вэллу в такие дела мешаться? — неуверенно проговорил парень и вдруг дернул Алена за руку. — Стой! Останови!

Впереди показался столб с указателем “На Курош”. Ален притормозил, парень спрыгнул на дорогу, помахал рукой и скрылся в темноте.

Ален опустил руки на руль и задумался. Опять Вэлл… Что за чертовщина! Но, вспомнив лицо, показавшееся ему знакомым там, в Вэлловом урочище, подумал: а почему бы и нет?

Если бы он был один, ничто бы его не остановило. Но Кандар! Не тащить же его в самое пекло — ну да, именно пекло, если сам Вэлл, собственной персоной…

Выйдя из кабины, он открыл дверцу кузова и кивнул Кандару, чтобы тот вышел. Он пересказал ему во всех подробностях разговор с парнем, не смягчая малоприятных для Кандара пассажей.

— Почему мы стоим? — выслушав его, спросил Кандар.

— Вы полагаете, надо ехать?

— Вы испугались? — с презрением спросил Кандар.

— Я?! — засмеялся Ален. — Впрочем, да. Я боюсь за вас…

— Напрасно! — сухо оборвал его Кандар. — Имейте в виду: я должен быть там! И как можно быстрей. Потому что только я могу остановить это безумие!

Сказано было столь твердо и уверенно, что на мгновение Ален заколебался. Но только на мгновение. Однако спорить не стал и направился в кабину.

Тем временем еще недавно пустынное шоссе оживало: проехала телега, доверху груженная сундуками и чемоданами, на которых в самых неудобных позах примостились две женщины и трое ребятишек. На козлах мужчина в фуражке чиновника неумело размахивал кнутом. За телегой показалось несколько велосипедистов с тюками, громоздившимися на багажниках. С каждым новым километром количество повозок и велосипедистов все увеличивалось. Фыркая и воняя, протарахтел допотопный фордик, забитый людьми и чемоданами.

Как сказал бы тот парень, и кролику ясно, что ехать в город на машине с синим крестом, знаком Санитарной службы, да и просто в обществе ненавистного всем Диктатора, равносильно групповому самоубийству. Впрочем, по тем же причинам небезопасно и возвращаться.

Не доезжая до города, Ален свернул к хутору Йорга.

— Куда вы меня привезли? — спросил Кандар, вылезая из кузова.

Вопрос был задан таким тоном, будто перед Диктатором стоял нерасторопный чиновник, позволивший себе ослушаться его приказа.

— Я привез вас, дорогой Диктатор, — сдерживая раздражение, произнес Ален, — в относительно безопасное место, где вы будете до тех пор, пока я не сочту возможным вернуть вас обратно к вашей дочери.

— Вы обещали доставить меня в резиденцию! — возмутился Кандар.