Великий Мусорщик

Вечером вернулся Бурт, еще затемно отправившийся в ближайшее селение за новостями. Он пересказал правительственное сообщение об убийстве Кандара, дополнив его слухами о торжественном прощании во Дворце Нации и предстоящем сожжении тела Диктатора на костре из сандалового дерева.

— Любопытно, кого же там сожгут? — усмехнулся Гарбек.

Ален отправился к Кандару. Тот выслушал полученные сообщения со странным спокойствием.

— Боюсь, что у вас остается единственный выход, — сказал Ален.

— Какой же? — спросил Кандар.

— Покинуть Лакуну. Вместе с нами. Со мной и Марией. Бурт переправит нас через границу.

— А что я там буду делать? — спросил Кандар, усмехнувшись. — Писать мемуары? Мемуары под броским названием: “Меня сожгли на сандаловом костре”. Бестселлер, как говорят американцы.

— Думаю, что ваш опыт может оказаться полезным для тех, кто вздумает последовать вашему примеру, — не без иронии заметил Ален.

— Нет. Я не имею права оставить мой народ на произвол Гельбиша. Я должен быть там!

— Вы говорите это серьезно?!

— Я доверял Гельбишу. И отвечаю за все, что им сделано. Я обязан вернуть моим идеям их чистоту! Освобожденные от духа насилия и принуждения, они — я верю — принесут Лакуне подлинное процветание.

— Да что вы можете?! Один?! — вскричал Ален.

— Нас было двое, всего двое, когда мы начали нашу Революцию, — сказал Кандар, вскинув голову.

— Опомнитесь, Кандар! — возмутился Ален. — У Гельбиша в руках такие силы, каких не было в Лакуне, когда вы затеяли свою дурацкую Революцию! На что вы рассчитываете?!

— Со мной будет еще один человек, — улыбнулся Кандар. — Нас снова будет двое. Человек, который заменит Гельбиша.

— Новый Гельбиш?

— Нет, он не станет вторым Гельбишем, — все так же улыбаясь, возразил Кандар.

— Вы знаете такого… святого?

— Ну, насчет его святости я бы не стал распространяться, — засмеялся Кандар. — Но он именно тот человек, который мне нужен.

— Кто же он, если не секрет?

— Вы, Ален. Вы!

— Я?!

— Да, вы. Если вы согласитесь, мы дадим Лакуне лучшее государственное устройство, какое только мыслимо на нашей планете! Мы уничтожим санлаги, откажемся от ЕКЛ или перестроим его на основах подлинной гуманности.

— ЕКЛ и гуманность! — взорвался Ален. — О чем вы говорите?

— Мы вернем людям чувство собственного достоинства. Мы сделаем их счастливыми!

— Вы с ума сошли, — устало проговорил Ален.

— Позовите Гарбека, и пусть он проверит мои умственные способности, — сухо сказал Кандар.

— Да поймите вы наконец, — Ален старался говорить как можно спокойней, — нельзя заставить людей быть счастливыми! Каждый понимает счастье по-своему. Оставьте их в покое. Единственная задача государства — ограждать людей от насилия, от кого бы оно ни исходило — от обыкновенного негодяя, от преступника, от иноземных завоевателей или от собственных властей!

— Люди не знают пути к подлинному счастью, Ален. Им надо показать этот путь.

— А вы? Знаете? Да кто вы такой? Кто дал вам право решать, как им надо жить?! Что думать, что есть, с кем спать? Кто? Вы приходите из ваших кабинетов и казарм и решаете за людей, что им хорошо, что плохо.

— Мне кажется, вы думаете, что я просто цепляюсь за власть, — тихо, с неожиданной грустью вздохнул Кандар. — Хочу вернуть ее ради нее самой… Вы ошибаетесь, Ален. Поймите, я не могу отдать Гельбишу мой народ. Вы же знаете, что его ждет… Помогите мне, Ален!

— Нет, — твердо ответил Ален. — На меня не рассчитывайте. Я не политик. В государственные деятели не гожусь.

— Жаль, — с горечью отозвался Кандар. — В таком случае дайте мне провожатого. Я отправлюсь один.

Ален в отчаянии выругался.

— Я говорила, — услышал он за спиной голос Марии, — он не оставит Лакуну.

Ален обернулся.

— Его нельзя отпускать к Гельбишу! — крикнул он.

— Он мой отец, Ален. Я знаю его достаточно хорошо. Он сделает так, как решил.

Кандар с благодарностью поглядел на дочь.

— Узнаю в тебе Лиллиану, — сказал он ласково.

— Какое-то безумие! — пробормотал Ален. — И ты веришь, что он одолеет Гельбиша?

— Не знаю… Но если он не попытается… он не сможет жить…

Глава тридцать четвертая

Они отправились ночью. Бурт проводил их вниз, к заброшенной кошаре, где Ален оставил санитарную машину, на которой они увезли Кандара из клиники. Ален вывел машину на еле заметную проселочную дорогу. Бурт пожелал им удачи и пошел обратно.

Кандар сел рядом с Аленом, а Лорк забрался в кузов и растянулся на носилках, предназначенных для перевозки больных. Он лежал, закинув руки за голову, и предавался самым приятным размышлениям о непостижимой цепи случайностей, приведших его в объятия несравненной Вилы. Девушка помогала старому черту в козьей жилетке вправлять ему ногу, и прикосновение ее руки заглушало нестерпимую боль от бесцеремонных манипуляций доморощенного хирурга. Началось с легких, ласковых прикосновений, а кончилось…

Впрочем, ничего не кончилось. Уж об этом он позаботится. Глупо отказываться от такой замечательной бабы.