Великий Наблюдатель. Часть 1

Неуклюже задевая мебель, роняя по пути стулья, изысканно красиво по-французски извиняясь, если кому нечаянно наступил на ногу, к нашему столику бежит Микис. Он очень большой и неповоротливый. Только очень светлый, добрый, милый, интеллигентный. Такой ураган чуткости, эверест милоты и обаяния – женщины при знакомстве сразу от него без ума. А, учитывая его анатомию, познав его близко, получив с ним неземное наслаждение, такая женщина про других мужчин забывает навсегда.

Микис прибежал, подсел к нам, мило и застенчиво улыбается, доволен, что успел пока официант с заказом не ушёл. Вильгельм добавил к заказу еду ещё для Микиса. Повар на кухне с ума сойдет от счастья от такого заказа – Микис настоящий гурман.

Пока кушаем наши салатики, Микис подхватывает тему и по-дружески обращается ко мне.

– Mon ami, ты думаешь, что есть такой единый бог, который всё создаёт и управляет с целью привести всё созданное к какому-то нужному ему правильному состоянию. То есть сразу как-то у него всё создать правильно не получилось. Надо докручивать, доводить, управлять. Управление – это приведение чего-то к нужной цели, к нужному состоянию, понимаемому идеальным. Бог с помощью наказания за неправильные действия, то есть за грехи, или за счёт кармических последствий или ещё, это неважно, как-то направляет, учит людей и препятствует появлению нежелательных ему состояний этого своего создания. Он сам или через пророков даёт правильные знания и ведёт человечество к очищению и счастью, то есть состоянию, которое он считает идеальным, самым правильным и самым желательным, с его точки зрения. Например, чтобы все стали правильные, святые, безгрешные, вернулись к нему в рай и там жили с ним правильно и счастливо.

– В целом да. Мировые учения о боге такое говорят.

– Не абсурд? Бог, у которого всё есть, хочет, чтобы у него в итоге чего-то неправильного не стало, и таким образом, в итоге его управления миром у него останется не всё, а только так называемое хорошее и правильное, какой-то типа рай, например. И на это нужно время, много времени, бесконечно много. У бога в итоге останется не всё, то есть он добровольно станет ограничен. А понятие абсолюта? Например, какое абсолютное самое идеальное средство передвижения? Что лучше: быстрая гоночная машина или мощный вездеход?

– Ну их нельзя так сравнивать. Они каждый для своей цели. Кроме того, есть и просто нерациональные субъективные предпочтения.

– Правильно. Так почему же должен существовать абсолют всего? Божественный абсолют, единый закон, наилучший для всего и всех, к которому все обязаны стремиться? И если есть отклонения от этого идеала, абсолюта, то это грех, они подлежат наказанию или кармическим последствиям, в общем какой-то прямой или непрямой корректировке?

– Но бог дал людям свободу воли и желаний, он не хочет, чтобы они были запрограммированными роботами, он хочет, чтобы они сами по любви, добровольно обратились к нему, к его закону, сами поняли, что они занимают подчинённое положение, что они не боги. И люди станут счастливы, когда перестанут бросать ему вызов и претендовать на его место, а просто полюбят бога и с радостью примут его идеальные законы.

– А кто-нибудь понимает, что такое идеальный закон или правило? Это бессмысленная игра лживых слов и туманных понятий. Всё относительно, потому что есть всё. Главный и единственный закон – ВСЁ ЕСТЬ.

Принесли баклажаны в сметане – это божественно вкусно. Хотя тоже относительно – вон Микис все носы воротит. Ему сейчас принесут такое, что едят только цари и императоры, да и то только на день рождения, потому что очень сильно дорого.

Вильгельм и я забыли про бога и смакуем баклажаны.

Нас отвлёк стук снаружи в окно, рядом с которым наш столик. Там Офицер. Он только что с войны, в нескольких местах ранен, повсюду окровавленные бинты, нога и рука в гипсе, сам сидит в кресле-каталке. Но, судя по его широкой счастливой улыбке – война удалась и вся грудь в орденах. Вильгельм приветливо махнул ему рукой, мол, давай скорее к нам.

Кресло-каталку Офицера толкает прекрасная амазонка-воительница. Божественная красота, божественное юное сильное тело с бронзовым загаром. Одежды нет вообще, нет даже минимальных трусиков, только оружие: за плечами огромный двухметровый чёрный лук, колчан стрел, на поясе тяжёлый острый как бритва боевой топор, два десятка метательных ножей, два самурайских японских меча и нунчаки. В ножнах на руках и ногах отравленные дротики. На боку большая сумка из толстой кожи, там дрессированные опасные боевые существа: летающий умный ястреб-шахматист, метательный толстый колючий ёж и самое страшное оружие – бешеные двинутые милые полосатенькие котики.