Великий Наблюдатель. Часть 1

А любовь ёжиков является единственно настоящей от телесных препятствий в виде иголок. Ёжики – это единственные бесконечно чистые существа – они любят друг друга не телами, а душами, никогда не прикасаются друг к другу, чтобы ненароком не уколоть, их нежность бесконечна, они не знают вожделения, они несут свет всему миру.

На нежных ёжиках, если хотите знать, и держится мир, а не на бормочущих скучные молитвы тощих монахах. Так создал бог.

Черный император упомянул про ленточных червей в кишках. Он описал это так трагично, что можно плакать от несправедливости к ним. О какой к чёрту справедливости идёт речь? Бог создал такое не в приступе справедливости, а в опьяняющем приступе безудержного безумного бесконечного творения. Бог живой. Если хотите выяснить вопросы справедливости, то обращайтесь к дьяволу. Он уже умер.

Бог посмотрел на черного императора. Высокий, сильный, молодой, красивый. На голове белый глухой шлем, как у Дарта Вейдера, обзавидуешься. Белый плащ до пола, высокие сапоги с подковками. И главная зависть – джедайский лазерный меч с ослепительным голубым лучом. Вот как должен выглядеть правильный бог – такому не будут задавать лишние вопросы про справедливость.

Черный император практичен и понятен всем. Он умеет правильно себя позиционировать, умеет стать популярным, понятным и желанным. Умеет сделать так, чтобы ему все служили: кто глупо и слепо за веру, кто умно и корыстно за тугую материю. И черный император не злой, он желает всем добра. Хотя это утопично, но…

Ещё миг. Свет, тьма, пространство и время остановились и пристально смотрят на бога. Нет. В этот момент бог сдался. Он поддался давлению фактов и чистому разуму черного императора. Ещё миг. И бог потерял веру в себя. Он сразу поник, поблёк. Стал неплотный, как будто растворился в воздухе. Бог стал духом. И чёрный император медленно встал со своего места и просто пересел, занял место бога. Чёрный император добрый, поэтому при этом выражение лица черного императора было не как у злодея, победившего коварством и обманом. А деловое и озабоченное.

– О мой бог, старый друг, прости, я не стал обманывать тебя. Я сказал только правду, жаль, что горькую. Прости. Ты всё сам понял конечно и сам уступил мне место. Ты лучший из всех, кого я знаю. Я никогда не стану тобой, и не буду претендовать на твоё место. Я просто буду временно исполнять твои обязанности, пытаться исправить то, что ты натворил. Я не виню тебя – ты же бог и мой любимой друг. Я сам подставлюсь под удар непонимания и неверия, который предназначен тебе, и просто сделаю всю грязную работу. По-деловому, без геройства. А ты, мой бог, мой друг, волен идти куда пожелаешь и продолжать наслаждаться опьянением созидания, безумием творчества и божественной фантазии. Это твоё! Твори, лети, наслаждайся в небесах, а я буду разгребать дерьмо на земле.

Чтобы всё прошло гладко, они обменялись внешностью. Бог взял белый шлем, плащ и лазерный меч черного императора. Черный император принял облик бога, оделся в его сияющий белый хитон и серебристые сандалии. Он замолчал навечно, и навечно открыл глаза.

Мы по-прежнему стоим в гостиной маленького родительского дома великого вампира. Перед нами за диваном прямо на холодном крашенном полу сидит могучий красивый бог с белоснежной бородой. Ему в подмышку уткнулся великий вампир и чуть слышно икает от только что закончившегося горького детского плача. Бог гладит его по голове, утешает.

Вильгельм еле-еле сохраняет самообладание. Он в шоке. Я тоже. Так кто же перед нами? Я думал – бог. Нормально. Но получается это не бог. Это обманувший бога добрый черный император, занявший место бога и принявший его божественный облик. Глаза бога всегда открыты. Бог всегда молчит.

18. Собака бога заглядывает мне в душу

В тот день в гостиной родительского дома великого вампира бог молчал. Это и понятно. Однако это был не бог, а черный император занявший его место. Доброта черного императора с момента, когда он добрым обманом занял место бога, росла. Многие миллиарды миллиардов лет. У любого, кто занимает место бога, доброта неизбежно растёт, иначе просто невозможно оставаться на этом месте, невозможно быть богом, не становясь беспредельно добрым.

По беспредельной своей доброте, когда он увидел меня тогда в гостиной за диваном, он понял, что Вильгельм обманывает его, себя и меня. Он не хотел, как настоящий бог, тоже стать богом, которого обманули ни за что, лучше вообще перестать им быть. Он предвосхитил своё падение от счастья быть обманутым. Не знаю какие ещё причины были тогда у него, чтобы заговорить. Но они были чрезвычайно весомы, потому что когда он заговорил, то осознанно дал шанс богу вернуться на своё место.

Черный император, будучи богом, не мог говорить сам, поэтому он попросил свою собаку говорить за него.