Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

После московской поездки Гелб окончательно решил, что рукопись Виткина должна быть издана, и посвятил все свободное от преподавания в колледже время поиску издателя и подготовке текста к печати. Кабы не «чертова рукопись», Майкл, по его признанию, потратил бы ушедшие на нее два года на то, чтобы превратить в монографию недавно защищенную диссертацию. А будь у него своя книга, наверняка получил бы профессорство в университете. Ничего этого не случилось, Майкл так и не стал профессором, а занял скромную должность в одном из вашингтонских музеев, в каковой поныне и пребывает. Зато книга Виткина благодаря ему увидела свет. Жаль только, не переведена на русский и у нас совсем не известна.

…В 1965 году, по достижении пенсионного возраста (55 лет для актрисы ничто) Цесарская немедленно ушла из театра и кино. Объясняла, что хотела бы остаться в памяти зрителей такой, какой ее запомнили по фильмам 20–40-х годов. Я пытался было расспросить причастных к Театру-студии киноактера о ее последних годах, но ничего не узнал, за исключением услышанных одним из моих собеседников слов Лидии Смирновой – «Цесарская ни с кем не общается». Правда, может, никто ею особенно и не интересовался. За одним счастливым исключением – у нее взял обширное интервью киновед Арон Бернштейн. Оттуда мне стало известно, что в 1959 году Эмма получила справку о реабилитации мужа и узнала, что Макса Станиславского расстреляли в июне 1937 года. Его имя можно найти в «расстрельных списках» Донского кладбища. С середины 30-х и до начала 50-х годов грузовики с трупами расстрелянных, въезжавшие на кладбище через центральные ворота Донского монастыря, подъезжали к черному ходу крематория, прямо к расположенным внизу печам, потом ссыпали прах в общие ямы. Там же упокоился расстрелянный как американский и одновременно японский шпион Альфред Зайднер из Амторга, благодаря которому Зара Виткин оказался в Москве.

Спустя полгода после приезда Майкла Гелба, 28 февраля 1990 года, не стало Эммы Цесарской. Похоронили ее на Новом Донском кладбище, поблизости от «невостребованного» праха Макса Станиславского и неподалеку от Донской улицы, дома на которой проектировал «иностранный консультант».

«Разная» правда

Когда же мы, наконец, перестанем принимать силу за правду и чару за святость!

Марина Цветаева

…«Я же говорил вам, чертовы глупцы», – так американский историк Роберт Конквест собирался назвать свою книгу (так и не написанную) о слепоте западных интеллектуалов, включая Шоу, Сартра, Драйзера, Брехта, Роллана, по отношению к Советскому Союзу. У кого-то эта слепота продолжалась и после того, как во второй половине 50-х годов стали широко известны страшные факты о терроре в СССР. После коллективного прозрения эти – уже не славили Сталина, но Ленин был по-прежнему вне подозрений. Поразительная наивность! Пьер Декс – французский писатель, участник Сопротивления, в 30-е годы писал, что «лагеря… в Советском Союзе это достижение, свидетельствующее о полном устранении эксплуатации человека человеком», а в 60-е – стал автором хвалебного предисловия к переводу «Одного дня Ивана Денисовича».

Понимая, что сталинизм – закономерное продолжение ленинской системы, а никакое не отклонение, Конквест написал по этому поводу «лимерик».

Великим марксистом был Ленин,
Коль поставил страну на колени,
Три мильона замучил,
Да Сталин был круче —
Десять – смог превратить в свои тени.

Жаль, что эти строки не были мне знакомы в дни моей юности, пришедшейся на оттепельные шестидесятые, чьим слоганом были: «Ленин – хороший, Сталин – плохой».

Владимир Набоков считал, что люди делятся на тех, кто хорошо спит, и тех, кто плохо. Современный британский прозаик Мартин Эмис подметил другое: одним людям инстинктивно нравится сама идея революции, другие ее боятся. Среди интеллектуалов те, которым нравится, на протяжении всего прошлого столетия были в большинстве. «Очень многие интеллектуалы в ходе ХХ века поддерживали Сталина, Мао и Пол Пота, и никто никогда их серьезно за это не осуждал», – констатировал Мишель Уэльбек. Да и применительно к нынешним властителям дум можно сказать, что наличие левых убеждений по-прежнему относится к правилам хорошего тона. Советского Союза давно нет, но надо же кого-то поддерживать – немало «левых» поддерживает «исламистов».

Зачем же тогда весь этот разговор? А затем, что, присмотревшись к тем временам, можно понять не только, как это вышло, что властители дум Запада стали в каком-то смысле пособниками сталинских преступлений, а как это вообще бывает. «Не стоит и труда вспоминать о том прошлом, которое не способно стать настоящим», – напомню слова Сёрена Кьеркегора.