Великий обман. Научный взгляд на авторство священных текстов

За прошедшее время мне неоднократно приходилось сталкиваться с людьми, которые отвергали моё определение термина «подлог», и я хорошо понимаю сомнение других ученых в его правильности. В английском языке у этого слова есть также значение «фальшивка», а в современном мире, когда мы говорим о фальшивке, мы подразумеваем в высшей степени незаконную деятельность вроде подделки драгоценных камней, денег или книг с целью извлечения прибыли. Обычно за это отправляют в тюрьму. Древних изготовителей литературных фальшивок за это в тюрьму не сажали просто потому, что не было законов, регламентировавших изготовление и распространение книг. Например, не было закона об авторских правах. Но сами древние авторы прекрасно видели в этом мошенничество, распознавали обман и называли жульничеством (а то и жёстче), и нередко наказывали подделывателей сами, если те попадали к ним в руки. Поэтому, когда я использую термин «подлог», я подразумеваю все содержащиеся в нем отрицательные коннотации, отчасти потому, что древние авторы, как мы видели, сами не скупились на негативные определения.

Тем не менее мой термин «подлог» не даёт правовую оценку документу в связи с преступной деятельностью его автора. Это лишь технический термин, касающийся одного из видов псевдоэпиграфов, в котором автор сознательно выдаёт себя за другого. Одним из общих тезисов моей книги является утверждение, что занимавшиеся этой деятельностью в Древнем мире резко осуждались за ложь и попытку обмануть своих читателей.

Мотивы создания подлогов

Если изготовление фальшивок всеми осуждалось, почему им всё-таки занимались? И какую оценку давали этому в собственных глазах? Это будет два основных вопроса до конца этой главы. Вопрос, «почему» они это делали, несколько сложен, и чтобы было проще в нем разобраться, следует провести различие между намерением и мотивацией. Думаю, разница понятна.

Если жена спросит меня: «Зачем ты идёшь в магазин?» – я могу дать разные ответы. Например, один будет таким: «Купить что-нибудь к ужину», а другой таким: «Потому что холодильник пустой». Это действительно разные ответы. Первый показывает, что я намереваюсь сделать в магазине: купить какую-то еду на вечер. Второй показывает, что заставляет меня идти в магазин: я мотивирован отсутствием еды в доме. Намерение и мотивация – это действительно разные вещи. Намерение отвечает за то, что вы хотите сделать, мотивация – за то, почему вы хотите это сделать.

Это положение вещей вполне применимо и к подделывателям. Между их намерениями и мотивацией есть разница. Практически в каждом случае подделыватель намерен обмануть читателей относительно своей личности, заставив их поверить, что он кто-то другой. Но у него может быть множество различных причин для того, чтобы хотеть этого.

Авторы подделок всегда имели разнообразные причины для своей деятельности. В наше время основной причиной являются деньги, как мы уже видели в истории с Конрадом Куяу и дневниками Гитлера. Но в античности это отнюдь не было главной причиной. Рынок для таких «подлинников» был крайне ограничен скромными возможностями книжной индустрии – не было массовых изданий и их широких продаж. Хотя обстоятельства, при которых поддельные книги могли принести доход, порой и возникали, как рассказывает нам Гален, известный сочинитель и врач, живший в Риме во II в. н. э.

Гален был чрезвычайно образованный и плодовитый писатель античного мира. И этот мир по большей части не имел публичных библиотек, доступных для народа. Но иногда местный правитель основывал библиотеку, предназначенную преимущественно для ученых, и между такими библиотеками возникало что-то вроде состязания, чья коллекция окажется полнее. Ведь богатство собрания книг придавало библиотекам определенный статус, хотя бы и символический. Двумя самыми богатыми библиотеками античности были Александрийская в Египте и Пергамская в Малой Азии. Согласно Галену, создавшие эти библиотеки цари всячески стремились расширить свои собрания и особенно гнались за оригинальными текстами таких авторов, как Платон, Аристотель, Гиппократ, Эсхил, Софокл и Еврипид. Обладание оригиналами было чрезвычайно важно в век ручной письменности, потому что переписчики книг снабжали каждую новую копию новыми ошибками. Если же у тебя был оригинал, ты знал точные слова автора, не искаженные промахами местных писцов. Так что обе эти библиотеки были готовы щедро заплатить за оригинальные труды столь желанных для них авторов.

Вы будете поражены, сколько сразу «оригинальных» работ Платона, Аристотеля и Еврипида стало появляться на свет, лишь стало известно о чьей-то готовности заплатить за них золотом. Согласно Галену, недобросовестные писатели просто из жажды денег сразу стали производить массу подделок [18].