Великий океан

— Ну, отче, придется тебе новую рясу справить, — шепнул он шутливо, пока губернатор усаживался за столом.

Потом Кусков поднялся со своего места, вынул письмо, переданное ему капитаном, подошел к столу и положил листок перед доном Аргуэлло.

— Достойный и высокочтимый синьор… — начал он заученное обращение по-испански, а затем сразу же перешел на русский. — Ты извини меня, ваше превосходительство, только я приехал насчет сей бумаги. Привез тебе ее вернуть. Господин вицерой мексиканский, должно, не знает своих земель и тебя научает неправедно действовать. Мы селились на своей земле, индейские народы нам ее уступили. Да и селились по повелению нашего Главного правления и без его дозволения ничего не делаем. Что же до того, будто вицерой понуждает тебя требовать от нас покинуть Росс, напиши ему, что ежели бы гишпанский двор почитал себя вправе сноситься по сему вопросу с двором государя императора, сие бы он учинил давно. О нашем же тут заселении первое сведение доставил компании пребывающий в Санкт-Петербурге гишпанский поверенный в делах. Поведал он о том весьма благожелательно и любезно. И никаких заявлений не представил… Так что разберись, синьор губернатор. Державы наши состоят в дружбе, и негоже нас пугать солдатами. Да и порох для войны с нами придется тебе просить у нас же…

Кусков говорил сдержанно, спокойно, к концу даже немножко насмешливо. Гнев, вызванный письмом, улегся, сознание правоты и силы заставляло держаться независимо и с большим достоинством. Пора бы губернатору вспомнить, что русские давно выгнали Бонапарта из Москвы и гонят его по всей Европе! Беспокоило лишь одно — сумеет ли Кирилл перевести его слова так, чтобы не исказить основного. Что приехали они сюда не просить, не кланяться, а твердо заявить о своем.

Но по тому, как падре Фелипе внимательно слушал Кирилла, а затем долго передавал губернатору и тот все больше и больше хмурился, Кусков видел, что настоятель и губернатор поняли смысл его речи. Он только не знал, что францисканец перевел последнюю фразу словами британской королевы Елизаветы, ответившей испанцам, ссылавшимся на право первооткрытия и требовавшим очистить земли, занятые англичанами: «Они открыли сие место, когда там не было пушек, теперь надлежит снова открыть оное, ежели хотят им владеть». Это прозвучало прямой угрозой, зато возымело надлежащее действие.

Иезуит хорошо изучил Аргуэлло. Старик сам бы повел своих солдат на штурм форта, если бы вице-король издал приказ. Но Испания боится царя Александра — победителя самого Бонапарта, и не рискнет его разгневать. Нельзя затевать открытую ссору с русскими. Мистер Джозия плохо ведет игру. Они боятся русских еще больше, чем в Мадриде и Мексико… Нужно действовать тайно и постепенно, запереть северных варваров в бухте, окружить новыми поселениями, построить новые миссии к северу на индейских землях, задобрить вождей. Пусть что угодно болтают в Мексико, он-то знает, что те земли никогда не принадлежали испанцам.

— Аргуэлло понял вас, синьоры, — сказал он, собирая пальцами морщины на длинном, выпуклом лбу. — Он рад был вас увидеть. Вы плохо поняли капитана Риего. Дон Хуан приводил солдат, чтобы оказать помощь, если потребуется. Сейчас неспокойное время. Но законы короля обязательны и для губернаторов. Аргуэлло выполнял только волю его величества…

Он говорил плавно, неторопливо, оттягивая и отпуская кожу на лбу и глядя в упор на губернатора.

Кусков видел, как тот быстро вскинул голову, хотел что-то сказать, но монах невозмутимо продолжал говорить. Аргуэлло провел рукой по усам и, насупившись, умолк.

Падре Фелипе сказал еще несколько слов, обещал от имени губернатора доложить о протесте русских вице-королю и о согласии дона Аргуэлло ждать ответа Баранова, то есть зачеркивал все губернаторское письмо и восстанавливал прежние отношения.

Когда Кирилл перевел всю речь Кускову, Иван Александрович не хотел верить, тем более что сам губернатор даже не раскрыл рта. Что-то уж больно быстро все обернулось!

— Пускай сам губернатор скрепит, — заявил он Кириллу. — Спроси у него самого.

Но Фелипе, словно догадавшись о сомнениях правителя Росса, сказал несколько слов Аргуэлло, и тот, поднявшись и опираясь руками на стол, чтобы незаметно было, как они дрожали, подтвердил сказанное иезуитом. Один из тайных приказов Мексико предписывал слушать советы настоятеля миссии Сан-Франциско.

В тот же день Кусков и Кирилл посетили монастырь. После завтрака, устроенного в честь гостей, губернатор пошел отдохнуть, а молодой комендант и Фелипе отправились с русскими в миссию. Настоятель показал хозяйство, посевы и сад, подарил десятка два виноградных лоз, вывезенных из Лимы. Обещал прислать несколько мер особого сорта пшеницы, выращиваемой на плоскогорьях Мексики, и с полдесятка волов. А сам просил сделать несколько железных сох и показать, как ими пользоваться. До сих пор в миссиях и президиях пашут заостренными корневищами дерева, которые тащат по полю пар шесть быков.