ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том II. Главы XI-XXVII.

14. Авва Даниил рассказывал, что некогда пришли отцы из Александрии повидать авву Арсения. Среди них был дядя Тимофея Старшего, архиепископа Александрийского, прозванного Нестяжательным, и при нем один из его племянников. Старец тогда болел и не хотел их принимать, чтобы потом не стали приходить и другие люди и беспокоить его. Пришедшие вернулись назад опечаленными.

В то время авва Арсений жил в Петре Тройской. А когда случилось нашествие варваров, старец спустился в нижние области. Отцы, узнав об этом, пришли повидать его. Старец с радостью их принял. Один брат, приходивший к старцу ранее, спросил: «Разве ты не знаешь, авва, что мы приходили повидать тебя в Трою? Почему ты нас не принял?» Старец ответил: «Вы ели хлеб и пили воду. Я же, признаюсь, чадо, наказывая себя, не вкушал ни хлеба, ни воды и даже не садился, пока не узнал, что вы благополучно вернулись. Ведь вам из-за меня пришлось идти назад, не получив никакой пользы. Простите меня, братия». И, получив утешение, гости удалились.

15. Авва Арсений, живя в Скиту, как-то раз заболел. Пришел к нему пресвитер и, отведя в церковь, уложил на лавку и положил небольшую подушку ему под голову. Кто-то из старцев пришел навестить его, увидел его лежащим на лавке с подушкой под головой, смутился и сказал: «Ну и авва Арсений, даже здесь лежит!»

Тогда пресвитер, отведя его в сторону, спросил: «Чем ты занимался у себя в деревне?» Тот ответил: «Я был пастухом». – «И какова была твоя жизнь?» – «Она была полна многих трудов». – «А как тебе теперь живется в келии?» – «Теперь я живу в большом покое». И сказал ему пресвитер: «Посмотри на авву Арсения. В мiру он был приближенным императора, и тысячи слуг, препоясанные золотыми поясами, с золотыми нарукавниками и в шелковых одеяниях прислуживали ему. Он возлежал на драгоценных покрывалах. А ты был пастухом и здесь нашел покой, о котором не мог помыслить в мiру. Он же, имея все блага в мiру, никогда здесь не найдет себе отдохновения. Так что теперь ты живешь в покое, а он терпит тяготы».

Услышав это, старец умилился, раскаялся и сказал: «Прости меня, авва, я согрешил. Поистине, это и есть настоящий путь. Он пришел ко смирению, а я к покою».

16. Авва Даниил говорил, что авва Арсений, приближаясь к смерти, сказал: «Не заботьтесь о том, чтобы устроить трапезу любви в мою память. Если я приготовил себе трапезу любви, то найду ее».

17. Когда авва Арсений умирал, ученики его пришли в смятение. Авва сказал им: «Не пришел еще мой час, а когда придет, я вам скажу. И если вы отдадите кому-либо похоронить мои останки, то я буду судиться с вами пред престолом страшного Судии». Братия спросили: «Но что же нам делать, если мы сами не умеем хоронить?» Старец ответил: «Неужели вы не сможете привязать меня за ноги и втащить повыше на гору?»

18. Старец часто говорил, обращаясь к себе: «Арсений, для чего ты вышел из мiра?» Еще он сказал: «Когда я говорил, тогда часто потом раскаивался. А когда молчал – никогда».

19. Когда авва Арсений приблизился к кончине, братия увидели его плачущим и спросили: «Авва, неужели и ты боишься смерти?» Он ответил: «Воистину, страх, который со мной в этот час, пребывает со мною с того времени, как я стал монахом». И с этими словами он почил.

Говорили, что все время жизни своей он сидел за рукоделием и держал за пазухой кусок ткани, чтобы вытирать слезы, катившиеся из глаз.

Авва Пимен, услышав, что авва Арсений умер, со слезами сказал: «Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в этом мiре. Тот, кто не оплакивает себя здесь, вечно будет плакать там. Невозможно не плакать либо здесь добровольно, либо там от вечных мучений».

20. Авва Даниил рассказывал, что авва Арсений никогда не толковал Священное Писание, хотя и мог бы, если б захотел. Писем он также никогда не писал. Когда он приходил в церковь, что бывало нечасто, он садился за колонной, чтобы никто не видел его лица и чтобы ему самому не смотреть на других. Вида он был ангельского, как Иаков: весь седой, стройный телом, сухощавый. Борода доходила ему до пояса, а все ресницы выпали от слез. Он был высок, но несколько согбен от старости. А дожил авва Арсений до девяноста пяти лет.

Он провел во дворце блаженной памяти Феодосия Великого двадцать лет, став почти отцом для августейших Гонория и Аркадия.[49] В Скиту же он провел сорок лет и десять лет в Трое, находящейся в Верхнем Вавилоне, напротив Мемфиса, три года в Канопе Александрийском, а затем опять вернулся в Трою, где через два года почил, пройдя в мире и страхе Божием путь своей жизни, так как он был муж добрый и исполненный Духа Святого и веры.[50]

Авва Даниил прибавлял: «Он оставил мне свой кожаный плащ, белую власяницу и сандалии из пальмовых листьев. И я, недостойный, ношу их как благословение».