Великий побег

Она спустилась по ступенькам и направилась к воде, туда, где Панда стоял над каноэ. По дороге с чавканьем угодила пяткой в грязь. Он даже не взглянул. Хотелось бы ей найти попутчика, который бы не находил удовольствие в гнетущих паузах и не имел пристрастие к гадким бамперным наклейкам. Впрочем, мало ли чего она хотела. Например, чтобы избрала и покинула другого жениха, такого, кто совершил хоть что-то – что угодно, служившее оправданием, почему его бросили у алтаря. Только Тед ничего этакого не совершил, и некий крошечный мерзкий червячок внутри нее ненавидел бывшего жениха за то, что он намного лучше ее, Люси.

Ни секундой дольше она не могла больше выдержать такие мысли.

– А я люблю ловить рыбу, – произнесла она. – Только выпускаю всю назад. Разве что когда занималась на курсах физической и волевой закалки. Я тогда забрала рыбу, потому что…

– Мне пофиг. – Панда выпрямился и смерил ее долгим взглядом – не раздевая глазами, этим он прекратил уже заниматься – а глядя так, что она чувствовала, словно он видит каждую ее частичку, даже ту, о которой она прежде и не подозревала. – Позвони Теду и скажи, что сожалеешь. Позвони родственникам. Три дня прошло. Уже нагулялась. Настало время богатенькой девочке отправляться домой.

– Хватит, наслушалась уже этих подколов насчет богатенькой девочки.

– Что вижу, то и говорю.

– То, что тебе хочется видеть.

Он долгое мгновение изучал ее так, что ей стало не по себе, потом мотнул головой в сторону каноэ:

– Помоги спустить эту штуковину на воду.

Они вместе перевернули каноэ и столкнули в озеро. Люси без спроса схватила одно из весел и ступила в лодку. Она надеялась, что Панда отойдет, но он подхватил второе весло и забрался в каноэ, да так ловко, что то даже не шелохнулось.

Весь следующий час они скользили по озерной глади, уклоняясь от водных гиацинтов, заполонивших заболоченные просторы. Пока переплывали из одной протоки в другую через зловещие кипарисовые заросли, поросшие испанским мхом, Панда почти не проронил ни слова. Люси оглядывалась на него. Когда он греб, мускулы играли на груди и натягивали белую футболку, подчеркивая нарисованную черными буквами надпись. Футболка была не из недавних приобретений, а, видать, завалялась в седельных сумках, когда он покидал Уинетт. Хоть бы там и оставалась.

– Та отвратительная наклейка – просто дрянь, – заметила она, – но, по крайней мере, ее видно только тому, кто может очутиться рядом с твоим байком.

Панда наблюдал за аллигатором, нежившимся в лучах солнца на дальнем берегу:

– Я уже объяснял тебе насчет наклеек.

Люси развернулась на сиденье, пристроила весло на коленях и отдала бразды правления Панде.

– Ты говорил, что их наклеил предыдущий владелец мотоцикла. Так почему не даешь мне их отодрать?

Он переставил весло на другую сторону:

– Потому что они мне нравятся.

Она хмуро взглянула на надпись на футболке: СЕКС КАЖЕТСЯ ИЗВРАЩЕННЫМ ТОЛЬКО ПОНАЧАЛУ.

– Подарок, – коротко пояснил он.

– От дьявола?

Нечто похожее на улыбку мелькнуло в его лице и тут же исчезло.

– Если не нравится, ты знаешь, что тебе делать.

И убрал очередное сплетенье водных гиацинтов.

– А что если какой ребенок увидит эту футболку?

– Что, видела сегодня каких-то детишек? – Он чуть переместил вес на сиденье. – Смотри, а то стану жалеть, что потерял свою любимую футболку.

Люси снова повернулась к уключине:

– Даже слышать не хочу.

– А на ней: «Я обеими руками за гей–браки, если эта парочка сук – жаркие цыпочки».

Люси вспылила, и каноэ покачнулось, когда она резко обернулась:

– Очевидно, политкорректность для тебя – отличный повод пошутить, но только не для меня. Считай меня старомодной, но я думаю, что важно ценить достоинство любого человека.

Он вытянул весло из мутной воды:

– Черт, как же жалею, что выбросил еще один прикид парочку недель назад.

– Ужасная потеря, прими мои соболезнования.

– Хочешь знать, что там было написано?

– Нет, не хочу.

– А там... – он наклонился к Люси и по слогам произнес шепотом, который разнесся по воде: – … «Если бы вовремя тебя пристрелил, то сейчас бы уже вышел на свободу».

Вот и поговорили.

Когда они вернулись в дом, она сделала сэндвич из купленных по дороге продуктов, прихватила оставленную кем-то книжку в мягкой обложке и заперлась в спальне. Одиночество давило на Люси как слишком тяжелое пальто. Предпринял ли что-нибудь Тед, чтобы отыскать ее? Очевидно, нет, учитывая, что он не пытался ее остановить, когда она сбежала из церкви. А ее родители? Мег она звонила по телефону Панды дважды. Так что для секретных служб вычислить ее местонахождение раз плюнуть.

Что, если Мэт и Нили отреклись от нее? Она твердила себе, что они так не поступят.

Если только их от нее не тошнит настолько, что они видеть ее не хотят.

И она их не могла винить.