Великий побег

День тянулся за днем, пока не прошла неделя их пребывания на озере. Люси плавала, читала или пекла хлеб, одно из нескольких достижений в кулинарии, которое ей удавалось. Единственное, чего она не делала – не звонила никому: ни Теду, ни семье.

Каждое утро после пробежки Панда появлялся на кухне с влажными после душа волосами. Кудри его на время укрощались, хотя Люси знала, что они быстро заявят о себе. Он хватал еще теплый ломоть овсяного хлеба – она была уверена, что на одном ломте Панда не остановится – разламывал почти точно пополам и мазал каждый кусок чайной ложечкой апельсинового джема.

– А Тед знал о твоем умении печь хлеб, когда позволил тебе его кинуть? – спросил он как-то, проглотив второй ломоть.

Она отложила в сторону свой кусок хлеба, сразу расхотев есть.

– Тед не ест много углеводов.

Откровенная ложь, но Люси ни за что бы не призналась, что у нее никогда не находилось времени печь для жениха.

Она приобрела кулинарные навыки под колоколообразными лампами из нержавеющей стали, освещавшими кухню Белого дома, куда сбегала, когда мелкие перепалки сестренок и брата начинали действовать Люси на нервы. Там она училась у нескольких лучших в стране поваров, и теперь вместо Теда выгоду из ее кулинарного искусства извлекал Панда.

Он завернул крышку на банке джема.

– Тед из тех парней, что родились под счастливой звездой. Мозги, деньги, лоск. – Он со стуком сунул банку в холодильник и хлопнул дверцей. – Пока остальной мир бултыхается в дерьме, Тед Бодин идет попутным ветром под всеми парусами.

– Да уж, конечно, однако в хорошенькое же дерьмо угодил он на прошлой неделе, – напомнила она.

– Он уже пережил.

Она молилась, чтобы так и было.

Озеро рядом с домом было мелким и с илистым дном, поэтому здесь Люси не купалась, но когда они бывали на озере, она плавала за бортом небольшой лодки, которая прилагалась к арендованному дому. Панда никогда не нырял в воду вместе с ней, и на восьмой день их появления здесь, одиннадцатый, считая с ее побега, плескаясь рядом с дрейфующей лодкой, Люси спросила своего спутника:

– Диву даюсь, ты такой крутой парень, а боишься зайти в воду.

– Плавать не умею, – заявил он, задирая босые ноги и упираясь ими в раздолбанный поручень. – Не научился.

Наслаждаясь пребыванием в воде, она находила это странным. И почему он никогда не снимал джинсы? Она перевернулась на спину и попробовала подойти с другой стороны.

– Ты не хочешь показывать мне свои тощие ноги. Боишься, что я стану дразниться.

Будто бы какая-то часть его тела могла быть менее мускулистой…

– Просто люблю джинсы, – сказал он.

Люси шлепнула ногой и подняла брызги.

– Не возьму в толк. Тут просто баня, ты же снимаешь футболку при каждом удобном случае, так почему бы не носить шорты?

– Так, парочка шрамов. И давай закроем тему.

Он мог говорить и правду, но лично Люси сомневалась. Он прислонился к корме, солнечные лучи золотили его смуглую, как у какого-нибудь пирата, кожу, а взгляд из–под полузакрытых век казался скорее сонным, чем угрожающим. Люси почувствовала, как в ней нежеланно-непрошенно зашевелилось… что-то. Ей хотелось думать, что это простое любопытство, но за этим крылось большее. Невольное возбуждение.

Ну и что? Прошло почти четыре месяца, как она последний раз спала с Тедом, а она ведь не железная. И раз не дает хода своим невольным мыслям, то какой тут вред? И все же ей захотелось наказать его за то, что завел ее думы не туда, куда следует.

– Странно, что у тебя нет никаких татуировок. – Она по-собачьи подгребла к корме. – Никаких танцующих обнаженных красоток на бицепсах, никаких непристойностей, вытравленных на фалангах. Нет даже затейливого железного креста. Не волнуешься, что тебя выкинут из рядов байкеров?

Исходящий от поверхности воды мерцающий свет смягчил жесткие линии его скул.

– Терпеть не могу иголки.

– Ты не плаваешь. Ненавидишь иголки. Боишься показывать ноги. Не слишком ли много комплексов?

– Уж кому бы болтать о комплексах, только не тебе.

– Верно. Мои глубочайшие извинения.

Люси исхитрилась произнести нечто хоть как-то близкое к его насмешливым уколам.

– Когда собираешься позвонить родным? – вдруг ни с того ни с сего спросил он.

Люси нырнула и не показывалась, пока не кончился воздух.

– Мег дает им знать, что со мной все в порядке, – оправдалась она, хотя понимала, что поговорить лично – это совсем другое.

Она скучала по перепалкам Шарлотты и Холли, по трагедиям Трейси, по путанным рассказам Андре о последней прочитанной им книге в стиле фэнтэзи. Скучала по Нили и Мэту, но при мысли о том, чтобы взять трубку и позвонить, ее просто парализовывало. Что она могла им сказать?

Панда совсем не бережно помог ей залезть в лодку. Дешевый черный сплошной купальник сбился набок, но тот, кажется, даже не заметил. Он завел подвесной мотор, и они пыхтя поплыли обратно к пристани. Пока спутник глушил двигатель, Люси подхватила шлепанцы, но прежде чем смогла выбраться из лодки, услышала, как он сказал:

– Мне нужно возвращаться на работу. Завтра мы уезжаем.