Великий побег

Нос прямой, квадратный кончик. Из кармана плохо сидевшего смокинга торчал скомканный галстук. А эти отросшие буйные кудри выглядели, словно небо, нарисованное пальцами Ван Гога, которые тот обмакнул в черные чернила.

За десять лет, со времен первой президентской компании Нили, Люси старалась говорить то, что надо, делать то, что требовалось, всегда улыбалась, всегда вела себя  вежливо. Сейчас же она, давно поднаторевшая в искусстве светских разговоров, не могла придумать, что сказать. А вместо того ощутила непреодолимое желание захохотать. Как оно у нее?Да никак.

Он мотнул головой в сторону заднего сидения:

– Хочешь прокатиться?

Шок поразил тело, прострелив от вен до мелких капилляров, пронзив мускулы до самых косточек. Ее затрясло, не от холода, нет, а от того, что она вдруг поняла: ей смерть как хочется оказаться на этом мотоцикле. Больше всего на свете. Усесться на быстрый мотоцикл и умчаться подальше от всего того, что она натворила.

Парень поглубже запихнул в карман галстук. И ее вдруг понесли вперед ноги. Словно действовали независимо от  тела. Люси попыталась их остановить, но не тут–то было. Она подошла поближе к мотоциклу и увидела побитый знак с техасскими номерами вместе с потрепанной наклейкой на бампере, покрывавшей часть видавшего лучшие дни кожаного сиденья. Надпись стерлась, но Люси еще могла разобрать слова.

ГОРЮЧКУ, ТРАВКУ ИЛИ ШЛЮШКУ.

ДАРОМ НЕ КАТАЮ.

Надпись ударила беглянку почище взрывной волны. Люси не могла не обратить на предупреждение внимание. Но ее тело, ее предательское тело, само все решило за нее. Рука подтянула мантию. Нога оторвалась от земли. И перекинулась через сидение.

Незнакомец лишь вручил Люси шлем. Она натянула его на голову, скрыв несчастную свадебную прическу в виде зачесанных наверх волос, и обхватила седока за пояс.

И они помчались по переулку. Вздымалась мантия, по голым ногам били струи ветра, по козырьку шлема хлестали развевающиеся пряди волос.

Люси подоткнула мантию, а мотоциклист в это время вылетел из одного переулка в следующий, сделал резкий поворот направо, потом еще один, только мускулы на спине успевали напрягаться под дешевой тканью смокинга.

Потом выехали из Уинетта на двухполосное шоссе, тянувшееся вдоль отвесных известняковых скал. Шлем был защитным коконом Люси, мотоцикл – ее планетой. Они проехали мимо цветущих полей лаванды, растущих по всей холмистой равнине виноградников, мимо завода по производству оливкового масла. Ветер натягивал мантию, обнажая ее коленки и бедра.

Солнце на небе опустилось ниже, усиливавшаяся прохлада проникала сквозь тонкую ткань. Люси от всей души приветствовала холод. Она не заслужила тепло и комфорт.

Они прокатились по деревянному мосту и миновали дряхлый сарай с нарисованным на боку флагом штата Одинокой Звезды. Высвечивались надписи об экскурсиях в пещеры и на ранчо для отдыхающих. Мимо проносились мили. Двадцать? Больше? Она не знала.

Когда они доехали до окраины какого–то городка с одним единственным светофором, байкер свернул к захудалому круглосуточному магазинчику и припарковался в тени сбоку здания. Потом мотнул головой, дескать, слезай. Люси запуталась ногами в мантии и чуть не свалилась.

– Есть хочешь?

От одной лишь мысли о еде Люси затошнило. Она опустила затекшие ноги и помотала головой. Он пожал плечами и направился к двери.

Через запыленное забрало шлема Люси разглядела, что парень выше, чем она представляла: около шести футов, ноги у него длиннее туловища. С буйными черными кудрями, оливковой кожей, развязной походкой он не мог еще более быть непохожим на конгрессмена, сенатора или какого–то другого общественного лидера, которые населяли жизнь Люси. Со своего места через окно ей было видна часть магазина. Байкер прошел в конец зала к холодильнику. Продавщица оторвалась от своих дел и наблюдала за посетителем. Он исчез на несколько секунд из вида и появился вновь с шестибаночной упаковкой пива, которую водрузил на прилавок. Продавщица тряхнула волосами, явно кокетничая с покупателем. Он положил еще несколько предметов около кассы.

Люси натерла туфлями волдыри на ногах. Она сменила позицию и кинула взгляд на свое отражение в витрине. Большой синий шлем поглотил ее голову, спрятав тонкие черты, из–за которых она всегда казалась моложе, чем на самом деле. Мантия скрыла, какой тонкой стала ее обычно стройная фигура от предсвадебного напряжения. Люси был тридцать один год, ростом пять футов четыре дюйма (164 см – Прим.пер.), но чувствовала она себя маленькой и глупенькой; этакая эгоистичная безответственная бродяжка.

Хотя вокруг не было ни души, шлем Люси не сняла, только чуть поправила, стараясь облегчить давление на шпильки, вонзившиеся в голову. Обычно она носила волосы до плеч, прямые и аккуратно причесанные, как правило, удерживая их сзади одной из узких лент, которые терпеть не могла Мег.