Великий поход за освобождение Индии

- Что буркалы выставил, морда английская? - проворчал он недовольно. Где оружье твое?

Винтовки за спиной этого англичанина не было. Он вдруг обхватил Ивана обеими руками за шею, притянул к себе и трижды крепко поцеловал в усы, после чего закричал на чистом русском языке с легкой веселой картавинкой:

- Родненькие вы мои! Братья православные! Сколько невидимых миру слез пролил я, сколько тяжких дум передумал! Свершилось! - Незнакомец размашисто перекрестился. - Сбылась мечта самодержавцев российских: попирает священный русский сапог землю басурманскую! Хлеб да соль вам, витязи!

Низкий вам поклон от многолетнего английского пленника Афанасия Шишкина!

И незнакомец поклонился низко, насколько это возможно было сделать, сидя в седле.

Шишкин сидел в штабной палатке, окруженный со всех сторон командирами корпуса.

На полу в раскрытом кожаном саквояже лежали яркие украшения, старинные, диковинной формы кинжалы и почему-то несколько колод карт. Со счастливым восторгом Шишкин смотрел на всех и от счастья болтал в воздухе ногой.

Похоже, он не понимал, что его допрашивают. Вел допрос Шведов.

- Имя?

- Афанасий.

- Полностью.

- Афанасий Шишкин. Тимофеев сын, хотя это еще как посмотреть.

- Где, когда родился?

- В Санкт-Петербурге.

Мая месяца пятого числа одна тысяча восемьсот семидесятого года от Рождества Христова.

- Надо говорить - новой эры, - хмуро поправил Шведов.

- Новой, разумеется новой!

- Шишкин оглядел всех с благодарным восторгом.

- Ты в Индии-то как оказался? - вмешался в ход допроса Колобков.

- О, это ужасная история! Мой папаша, князь Долгорукий, поехал в Индию на охоту к своему приятелю, радже бомбейскому, будь он неладен.

Было это, дай Бог памяти, в одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году. И меня взял с собой, оболтуса великовозрастного, чудес захотел.

Не успели мы на охоту поехать, как вдруг известие - августейший император Александр Третий почил в бозе. И мой папаша, хотя покойный его и не жаловал, оставил меня у раджи с обещанием скорого возвращения - и тю-тю...

- Как, говоришь, папаши твоего фамилие было? - перебил его Шведов.

- Князь Долгорукий, - с готовностью напомнил Шишкин.

- Никто, братки, Долгорукого князя не расстреливал? - обратился Шведов к комдивам.

Те задумались.

- Сколько их было, разве всех упомнишь, - буднично отозвался Колобков.

Шишкин затих и попытался втянуть голову в плечи. Возникла пауза, в продолжение которой допрашиваемый явно страдал, а допрашивающие явно получали от этого удовольствие. Кроме, пожалуй, Новика. Он брал из саквояжа Шишкина то один кинжал, то другой, пробуя их в руке, и так был этим увлечен, что, кажется, ничего не слышал.

- Что... у нас действительно все так далеко зашло? - спросил Шишкин осторожно.

- А вам ничего не рассказывали ваши английские господа? - тер терпение, спросил Брускин.

- Видите ли, - осторожно начал Шишкин, - Англия - исторический враг России. Врагам можно служить, но верить им - нельзя! Говорили кое-что, разумеется... Что в пятом году в Москве были беспорядки... И в семнадцатом, если я не ошибаюсь. Но они до того договорились, что, мол, государь император Николай Второй... Да у меня язык не поворачивается пересказать всю эту чушь!

- В одна тысяча девятьсот семнадцатом году новой эры в России совершилась Великая Октябрьская социалистическая революция! - торжественно и раздельно, как при чтении приговора, говорил Брускин. - Царской России нет, а есть Россия новая, Советская, государство рабочих и крестьян!

- Ах во-от оно что, - удивленно протянул Шишкин. - А я смотрю что-то... Господа!

- Громадяне!

- зычно поправил его Ведмеденко.

- Господа громадяне, а ведь князь Долгорукий не мой отец, - с доверительной улыбкой сообщил Шишкин. - Он, может, и думал, что он мой отец, но я-то так никогда не считал. Мой бедный покойный отец был истопником в Мариинском театре.

Мамаша же была там балериной. Говорят, что князь ухаживал за мамашей.

Возможно. Но ума не приложу, кто сумел внушить князю, что он мой отец.

- Это как же его держать? - спросил вдруг Новик, верт в руках большой кинжал со странной рукояткой.

- Вот так. - Шишкин вложил кинжал в руку Ивана. - Это куттар, нож для пробивани кольчуги. Я выиграл его у одного раджи. - Шишкин был рад, что появилась возможность отвлечься от неприятного разговора.- Я вам его дарю, Иван Васильевич.

- Скажите, господин Шишкин, вы нарочно картавите? - выкрикнул вдруг Брускин.

Шишкин задумался над странным вопросом.

- Зачем же нарочно? С детства. Это, пожалуй, наследственное. Папаша картавил и я...

- Который папаша? - закричал Брускин.

- Оба, - нашелся Шишкин. - Князь от рождения, а истопник, он пил очень и однажды в драке откусил себе кончик языка...

- Снимите шляпу, Шишкин! - потребовал вдруг Брускин.

- Пожалуйста, - повиновался допрашиваемый.

Он снял шляпу. Шишкин был крупно лыс - рыжеватые волоски остались лишь с боков и сзади. Но дело было не в этом.

Дело было в том, что Шишкин как две капли воды походил на Ленина.

- Вылитый Владимир Ильич, вылитый!

Как шляпу снял, меня ноги сами подняли - Ленин! - делился потрясенный Шведов.

Брускин нервно ходил по палатке.