Великий пост. Объяснение смысла, значения, содержания

Мы присутствуем в мире, в котором на первый взгляд нет Бога, в мире Великой Субботы. Мы присутствуем в мире, где Бог умер, как об этом сказал Ницше. В мире, где Он еще не воскрес. Хочется, чтоб Он воскрес, а Он еще не воскрес. Вот это – состояние жен-мироносиц, апостолов, Петра после распятия. Состояние нашего мира сконцентрировано в Евангелии до одного дня, до переживания этих нескольких минут или до Субботы.

Именно к этому Субботнему дню мы двигаемся через родительские субботы, через познание покоя, примирения и понимание того, что все в руках Божиих.

Мы живем в мире Великой Субботы, и эта Суббота кончится Восьмым днем: «Чаю воскресения мертвых…» – то, о чем мы говорим в «Символе веры». Великая Суббота, как и родительская суббота, – чаяние воскресения мертвых, а наша жизнь в эту Субботу – умирание, смерть, но и воскресение надежды, чаяние воскресения мертвых. В этом весь смысл древнего богослужения.

Такое понимание Седьмого дня, конечно, несовместимо с буквальным пониманием дней творения как суток. Можно по-разному их осмыслять, но мы знаем, что есть тайна Восьмого дня – то, что мы называем «жизнью будущего века», новый день нового творения, в котором живет Правда. Се творю все новое (Откр. 21: 5) – это новый день творения в бесконечном вечном Царстве Христа.

Важно понять, что именно отделяет тебя от Бога. Для того чтобы такое понимание появилось, мы молимся, этому и посвящено время поста. Существует искушение сказать: я живу в обычные, непостные дни, как могу, а в Великий пост поставлю цель, напрягусь и что-то сделаю. Проходит пост, наступает разговение, и все пошло по-прежнему. Конечно, христианин должен всегда пребывать в стремлении к Свету, но только невозможно, к сожалению, жить всегда одинаково. Мы меняемся, мы каждый день разные. Пост немножко приподымает человека. Тот же Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что если после Великого поста я не стал хотя бы чуть-чуть другим, не поменял что-то в себе, остался таким, каким был, когда пост начинал, то время это прошло без смысла. Я – несчастнейший человек, потому как провел это время в самоограничении – не ел, не пил, не развлекался, а плода не получил. Лучше бы делал это все, хотя бы было приятно. А то себя во всем ограничивал, а лучше, умнее, светлее, добрее не стал. Такой пост лишает сил и радости, естественно, не приносит.

Бывает, конечно, что нападает состояние бесчувствия: человек не чувствует радости поста, не воспринимает слов богослужения. Но ведь пост – время понуждения. Это время, когда Царство Небесное нудится, силою берется. Пост – такой период в годовом привычном круге календаря, который никогда не проходит сам по себе, «по накатанной». Если ты холоден, душа окаменела, то, чтобы выйти из этого состояния, растаять, ожить, существует пост. Поэтому, когда ты не чувствуешь и не понимаешь, твое понуждение себя, твой настрой на труд срабатывают. Когда ты, несмотря ни на что, встаешь на молитву и прочитываешь правило до конца, когда не позволяешь себе даже незначительного развлечения или отступления, в том числе – в пище, то это самопонуждение раскалывает скорлупу нечувствия.

Конечно, никогда не получится идеально пройти весь путь поста. А пост – это путь. И вряд ли на третий день пути ты скажешь: «О, я достиг цели и могу все оставшиеся дни не поститься!» Иоанн Кассиан Римлянин, мы уже вспоминали выше, говорит о восьми основных человеческих страстях. Это страсти чревоугодия, блуда, сребролюбия, гнева, печали, уныния. Эти первые шесть страстей связаны между собой и идут от чревоугодия. Но еще две страсти – тщеславие и гордыня, они не связаны с первыми шестью, живут сами по себе и возникают в человеке именно тогда, когда он начинает бороться и даже побеждать в себе первые шесть страстей. Кто-то, допустим, начинает бороться с чревоугодием. Вот он на третий день побеждает страсть, как ему кажется, потом падает, на пятый день опять побеждает, снова падает, и вот, наконец, цель достигнута. И тут-то его настигают две остальные из восьми страстей – тщеславие и гордыня. Эти две страсти питаются добродетелью. На ней они вырастают. Это и есть фарисейство – самое неприятное, что может с нами, христианами, произойти. Можно долго жить такой ложной добродетелью – все вроде бы правильно делать: и молиться, и поститься, и помогать ближнему, но при этом быть уверенным в том, что цель достигнута, все уже хорошо. Пост – это время, когда надо плакать, умерщвлять плоть? Так будем плакать и поститься, при этом всем показывать, как мы плачем и постимся, плоть умерщвляем. А Христос говорит обратное: «Давайте будем жить, давайте оживать, давайте свое лицо умоем и голову маслом помажем» (См.: Мф. 6: 16–18). Потому что путь поста – это путь ко Христу, это путь к Свету. Не возбраняется привести себя в порядок и даже, если хотите, зубы почистить.