Великий раскол

Наталия Кирилловна, уже собравшаяся в путь и одевшаяся в особый парадный наряд для этого, поклонилась в пояс вошедшему супругу.

— Здорова, Наталия Кирилловна? Спокойно ли спалось тебе?

Снова поклонилась в пояс молодая женщина.

— Спокойно, государь!

— А не вспомнилось-ли тебе, Наталия, как вчерашний день ты в окно смотрела? — Ты думала, что не узнаю я о смелости твоей? Все донесли мне. Еще вчера же. Да ты не думай, я не сержусь. Искоренять этот обычай необходимо, пусть народ русский видит свою царицу!

— Спасибо, государь, — тихо промолвила Наталия Кирилловна.

— Не бойся, голубка, — ободрил ее снова царь, — вели открыть окна комнаты и смотри смело.

И вместе с царицей он вышел в переднюю избу. Стоящие двумя рядами боярыни обратили на себя его внимание. Он окинул их пытливым взглядом.

— Две Анны, Мещерская да Хитрово, княгиня Ухтомская, Давыдова, Мартюхина, вот казначея Ивашкина… все здесь, — заметил царь. — Кого бишь не хватает? — И Алексей Михайлович задумчиво потер лоб.

— Урусовой княгини, — обрадованным голосом вспомнил государь, — где же она?

Боярыни переглянулись между собою.

— Сказалась нездоровою Евдокия Прокопьевна, — робко ответила казначея Ивашкина.

— На ноги жаловалась она, государь, — с участием заметила Наталия Кирилловна.

Лицо Алексея Михайловича искривила недовольная улыбка.

— Ну, у обеих сестер заболели ноги. Морозова, толкуют, сидит сиднем, а теперь сестра ее заболела.

— Нет, государь, доподлинно мне известно, что Урусова больна, — снова проговорила царица, — вот к ней Прасковья Алексеевна заходила и лично видела, что недужится ей.

— Не верю я их болезням, — гневно сказал государь, — ну, что об этом толковать. Когда в Москву вернемся, пошлю к обеим сестрам лекаря.

И царь быстро вышел вон из избы.

В прежнем порядке отправились оба поезда. На этот раз около кареты царицы вместо стрельцов тянулись верхами царские окольничие и стольники: Иван Федорович Стрешнев, Иван Иванович Матюшкин, Борис Гаврилович Ушков и другие. Снова далеко растянулись царские поезда.

Из попутных деревень и селений выходили крестьяне, чтобы встретить царский выезд.

Наталия Кирилловна, подняв занавески, смотрела то на одну, то на другую сторону пути.

К лавре поезда прибыли к вечерне.

Завидя еще издалека, с высокой колокольни, царский поезд, звонарь дал повестку в маленький колокол и сейчас же ударил в самый большой.

Плавные звуки меди мерно поплыли по тихому вечернему воздуху. И как только царский поезд показался из-за пригорка, Анисим со своими помощниками стал трезвонить.

Навстречу высоким гостям вышел игумен с братией.

Иегумен осенил приезжих крестом; они вошли в большой собор, где после вечерни сейчас же началось молебствие о благополучном приезде. После молебствия царь и царица пригласили игумена с братией на ужин в трапезу, где был приготовлен стол из припасов, привезенных царицею.

Три дня гостили высокие гости в лавре и ежедневно игумен подходил в навечерие с хлебом к крыльцу царицы и дожидал ее выхода.

Возвратившись в московские хоромы, царица снова погрузилась в обычную замкнутую жизнь.

Как-то рано утром в хоромы к царице явился Артамон Сергеевич Матвеев и сказал встретившей его боярыне:

— Передай, боярыня, царице, что царь-батюшка изволит сейчас к ней сам жаловать.

Насколько могли помогать ей старые ноги, та побежала к царице с докладом.

Едва успели приготовиться к приему царя, как он сам появился в палатах.

Приветливо улыбнувшись супруге, он вошел в светлицу.

Все находившиеся там боярыни и мастерицы поднялись с лавок и чинно поклонились царю.

— Старательные у тебя работницы-то, Натальюшка, — пошутил государь, — одна ты только ленишься.

Молодая женщина покраснела и, чтобы оправдаться перед мужем, подвела его к кругу, на котором была натянута парчевая материя, по которой сама царица вышивала шелками и золотом.

Царь с любопытством посмотрел на работу жены.

— Ай-да Натальюшка, ай-да мастерица! — заметил царь и прошел вместе с нею в образную.

— По делу я с тобой толковать сюда явился. Помнишь, намедни мы с тобою в Троице были? Спрашивал я тебя про Урусову.

Наталия Кирилловна молча кивнула головой.

— Так вот, мне на нее извет подан… Пишут в подметном письме, — его в Грановитой палате нашли, — что Авдотья Прокопьевна так же, как и сестра ее Федосия, к Аввакумовскому учению примкнула.

— Ой, правда ли, государь? Что-то не верится.

— Не хотелось бы и мне верить, Натальюшка: князя Петра я очень люблю, жалко мне будет его, коли впрямь жена-то его Аввакумкиной лести наслушалась.

— Как же ты, надежда-государь, поступить задумал? — спросила Наталия Кирилловна.

— Велю искать, авось правды доищусь!

Нахмурилась молодая царица. Ей стало жалко Урусову.

Морозовой она не знала, но сестра ее часто бывала в верхних женских палатах.

Как только царь ушел, Наталия Кирилловна послала одну из боярынь за князем Урусовым.

Князь сразу же явился.

— Что приказать изволишь, матушка-царица? — почтительно склонил он голову.