Великий Рузвельт

За исходный принимался факт резкого экономического ослабления всех стран и превращения США в этих условиях в образец социально-экономического развития для остального «свободного» мира, в своего рода эталон для подражания, что подразумевало одновременно и верховенство национальных интересов США, и достижение преобладающего влияния американской культуры в широком понимании этого слова. Важным аргументом должны были стать многочисленные военные базы США, рассеянные на всех континентах, а также торговая и финансовая экспансия. И, наконец, все должно было венчать атомное оружие. Соединенные Штаты должны «интересоваться делами во всем мире и не должны ограничивать свои интересы Северной Америкой, Южной Америкой и районом Тихого океана» – так Гопкинс в беседе с советскими руководителями в мае 1945 г. разъяснил подход Рузвельта к внешней политике. Он дал понять, что этот курс будет сохранен и при его преемнике.

За этой короткой репликой стояли очень серьезные решения, венчающие собой все то, что было достигнуто в ходе силового противоборства и военной мобилизации в структуре экономики США, создания военно-промышленного комплекса, превосходившего по своим масштабам военные арсеналы главных союзников, другими словами – агрегированный военно-промышленный потенциал США (включая его научно-техническую составляющую) и реальное положение на театрах военных действий. Прежде всего на Тихом океане. Война в тихоокеанском регионе была параллельной войной, прямо не связанной с военным конфликтом в Европе, оставалась почти до последнего момента чисто «американским делом». В ходе ее США решали, по существу, собственные задачи, самоутверждаясь в качестве главной державы и военной силы в регионе, не нуждающейся (и не допускающей) ни в каких согласованиях своей политики с союзниками.

В 1943 – начале 1944 гг. американцы достигли первых значительных успехов в ходе операций по вытеснению японцев с Соломоновых островов, из Новой Гвинеи и Центральной части Тихого океана (острова Гильберга). После разгрома японского флота в Филиппинском морском сражении в октябре 1944 г. и последующего освобождения Филиппин американские ВМС достигли полного господства на море. Однако с каждым новым успехом по «зачистке» акватории Тихого океана становилось ясно, что разгром японцев в Китае, Бирме, Маньчжурии, организация вторжения на территорию собственно Японии не могут обойтись без больших потерь. Массированное наращивание вооруженных сил и вооружений как следствие этого становилось главной предпосылкой решающего успеха. К 1945 г. США имели более 14 современных авианосцев в составе действующих на Тихом океане флотов. Каждый из них был базой до 100 самолетов. Однако спрогнозировать продолжительность по времени войны на Тихом океане не решался никто в военном руководстве США. Превратив азиатско-тихоокеанский регион во внутреннее море США, в гигантский стратегический «укрепрайон», Вашингтон обеспечил на долгие годы здесь свое военное присутствие, но в сложившихся условиях, когда сроки окончания боевых действий становились фактором в политическом отношении исключительно важным, если не решающим, Рузвельт не собирался умалять значение дипломатии. Ялта наталкивала на использование ресурса совместных действий прежде всего в силовом варианте. Возможности атомной бомбы были все еще не ясны, как не ясен был и ход событий в освобождаемых от японской оккупации колониальных странах, где ширилось партизанское движение под флагом борьбы за независимость.

Вот почему Рузвельт придавал важное значение серии намечаемых при участии США важных международных встреч и конференций. Среди первых из них была конференция в Сан-Франциско. Этот форум и его речь, которая должна была стать программой на весь первоначальный этап деятельности ООН, рассматривались Рузвельтом еще и как важное средство снятия внутреннего напряжения, накопившегося в политической атмосфере страны накануне Ялты и сразу после нее, когда оппозиционная печать исподволь, переждав первую реакцию одобрения, принялась будоражить публику намеренно преподносимыми в виде катастрофических сенсаций «догадками» о заключенных в Ялте секретных соглашениях. В них правда перемежалась с вымыслами, обычные журналистские спекуляции – с обвинениями в «тайном сговоре» с русскими и т. д. Явно алармистское обыгрывание «прихода Советов» в Центральную Европу вызывало раздражение президента, которое усиливалось от того, что он был лишен возможности дать ему выход в отповеди на пресс-конференции. Законы военного времени заставляли хранить молчание. Вблизи не было и Гопкинса, способного в таких случаях поставить на место любого из зарвавшихся или по крайней мере дать полезный совет. На полпути из Крыма президент и его ближайший советник расстались. Гопкинс, чье здоровье было подорвано, не возвращаясь в Вашингтон, вынужден был вновь отдать себя в руки врачей клиники Мэйо в Миннесоте.