Человек реален как индивидуальность. Божественное реально как безграничное существование. А все, что находится между ними, – выдумка. Как бы велика ни была идея человечества, где вы найдете человечество? Куда ни пойди, вы везде найдете только человека, индивидуальность. Но где вы найдете «человечество»? И все же людям кажется, что человечество существует. Но где оно? Если каждый из людей умрет, человечество перестанет существовать. Человечество – это просто словесный оборот, оно нереально. И человек страдает именно по причине этого заблуждения.
Вы слышите такие выражения как «Индуизм в опасности», или «Ислам в опасности». Но такого явления как ислам вообще не существует – как он может находиться в опасности? Мусульманин, как индивидуум, может подвергаться опасности – но может ли ислам подвергаться опасности? Ислам не является чем-то живым, как он может умереть? Ислам – это просто слово. Возможно, именно поэтому он все еще существует. Если что-то является живым, в конце концов оно умирает, но слово продолжает жить веками. Слово не обладает жизнью. Оно безжизненно, это мертвая вещь. Попытайтесь понять это правильно.
Преданный освобождается от толпы. Кабир спрашивает: зачем идти к другим, если ему принадлежит бог? Он спрашивает: зачем иметь дело с другими, с толпой, с обществом?
Когда внутри вас просыпается индивидуум, остаются только два берега – существование и вы, бог и преданный. И река, что течет между вами, это река молитвы. Пока вы думаете, что толпа реальна, и следуете за ней, вы будете пребывать в иллюзии, в заблуждении. Вы не способны жить одни, вы не настолько сильны. В одиночестве вы не чувствуете себя в безопасности. И поэтому человек до последнего вздоха хватается за толпу.
Я слышал, что как-то раз Мулла Насреддин сильно напился и свалился на улице. Стояла ночь, и было очень холодно. К нему подошел полицейский и спросил:
– Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Мулле показалось, что он умирает, и он сказал:
– Я умираю. Пожалуйста, приведи ко мне брамина.
– Почему брамина? – спросил полицейский. – Как тебя зовут?
– Мулла Насреддин.
– Тогда зачем тебе брамин? – спросил полицейский. – Я позову мусульманского священника.
– Нет. Перед тем, как умереть, я хочу принять индуизм.
– Зачем? – спросил изумленный полицейский. – Ты всю жизнь был мусульманином. Почему же перед смертью ты решил сменить религию?
Мулла ответил:
– Я не хочу, чтобы умер еще один мусульманин. Пусть лучше вместо него умрет индуист.
Люди держатся за толпу, даже делая последний вздох. Даже в смерти они заботятся о том, чтобы количество мусульман не уменьшалось: лучше пусть будет меньше одним индуистом. Толпа дает вам ощущение безопасности. Со всех сторон вы окружены толпой, – как в жизни, так и в смерти, – но преданный должен быть один. Преданному нужно покинуть главную магистраль и начать двигаться в противоположном направлении.
Те, кто выбирают нехоженные дороги, достигают цели своего назначения. Такие люди готовы отправиться в путешествие самостоятельно.
Истинная молитва родится в вашем сердце только тогда, когда вы будете готовы находиться в одиночестве, – только тогда вы обретете способность видеть бога. Кабир говорит, что такие люди стоят одной ногой на этом берегу, а другой – на том, и эти два берега соединены мостом – молитвой. И молитва движется глубже и глубже до тех пор, пока в конце концов и тот, и другой берег не исчезает, и остается одна только молитва. Нет ни бога, ни преданного, есть одна только преданность, одно только благоухание. В этот момент и преданный, и бог теряются.
Вопрос Кабира касается человеческого ума. Ума, который является сплетением мыслей и причиной всех страданий; который рождает проблемы и беспокойства, мечтая о всевозможных глупостях; который является истоком желаний и который всецело заполонил этот унылый и беспокойный мир. Кабир спрашивает, что больше – ум или свидетель, который скрывается за ним и наблюдает.
Когда приходит гнев, это ум. Если вы станете бдительными и посмотрите вовнутрь, то увидите, как поднимается пелена злости. С этого момента вы становитесь свидетелем. Если вы думаете, что вы – это ум, тогда вы