Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII

И точно — на какое-то время потеряв непутёвого брата из виду, он вдруг увидел его, уже порядком помятого. Под носом у того запеклась кровь, рукав рубахи был разорван и также в крови. Впрочем, с Троббом, кажется, было всё в порядке, и он, как ни в чём не бывало, цеплялся к какой-то молодой женщине, которая, тревожно посмеиваясь, отталкивала его. Похоже, вскоре братцу вновь достанется, судя по тому, как стискивал зубы мужчина, сидевший рядом. Шервард не собирался вмешиваться — пусть Тробб получит сполна всё, что заслужит. Хотя, говоря откровенно, вряд ли это послужит ему добрым уроком.

Кого юноше было искренне жаль, так это Лийзу. Было видно, как она переживает, как стыдится за мужа. Похоже, она с радостью провалилась бы сейчас сквозь землю. Увы, но Генейра сейчас была слишком занята собой, чтобы подбодрить сноху.

К счастью, Тробб наконец исчез. Должно быть, ноги всё же перестали носить его, и он валялся сейчас где-нибудь под одной из лавок. Оно и к лучшему — так он явно будет целее. Комары вряд ли выпьют из него столько крови, сколько он мог потерять, продолжая досаждать гостям.

И вообще, Шервард старался больше обращать внимание на сестру. Генейра выглядела бесконечно счастливой, равно как и Тибьен. Сейчас они сидели рядышком, и голова девушки мирно покоилась на плече теперь уже мужа. Они оба излучали такое счастье и такую любовь, что отец в очередной раз не мог сдержать слёз.

Отец Тибьена, пожилой, но крепкий мужик, нагнулся и стал что-то говорить своему свояку. Шум стоял такой, что Шервард не расслышал ни слова, но Стокьян сын-Герида рассмеялся сквозь слёзы и благодарно закивал.

Да, это был отличный день, несмотря даже на моросящий дождь и ветер, то и дело набегавший с моря. Его не смог испортить ни Тробб, ни несколько других перепивших смутьянов. Даже когда Шервард услыхал шум и грохот, и увидел, что из-за внезапно вспыхнувшей драки один из гостей повалился прямо на стол, его настроение нисколько не испортилось. Ему было хорошо и, пожалуй, лишь прижавшейся к нему Динди да возящейся на его коленях Риззель не хватало сейчас, чтобы он почувствовал себя счастливейшим из людей.

Когда совсем стемнело, наиболее стойкие из гостей наконец стали расходиться. Специально нанятые женщины бросились убирать со столов — к завтрашнему дню их нужно было вновь заставить яствами. Кто-то из гостей расселился по деревенским домам, в основном — женщины, тогда как многие мужчины расположились в сенниках, сараях, а то и просто на земле у костров, хотя, конечно, конец лета на Баркхатти не слишком-то располагал к подобным ночёвкам.

Молодые отправились в дом жениха, который сегодня целиком был в их расположении. Старики перешучивались, что обязательно навестят молодых этой ночью, и не один раз. Действительно, на свадьбах любили рассказывать байки о древнем обычае, когда родственники и друзья молодожёнов по нескольку раз за ночь могли вваливаться в дом, чтобы лично убедиться, что те заняты положенными им делами, а не отсыпаются после тяжёлого дня.

Такие же шутки слыхал и Шервард в день их свадьбы с Лойей, и он помнил, как краснели в эти мгновения её щёчки. Впрочем, к ним тогда так никто и не пришёл, так что бо́льшую часть ночи они преспокойно проспали. Никто не вламывался и к брачному ложу Тробба, да и ничего подобного не случалось во время тех нескольких свадеб, на которых он уже успел побывать. Так что Шервард был уверен, что Генейра и Тибьен также смогут отдохнуть, но, разумеется, лишь после того, как насытятся друг другом. Хотя после такого тяжёлого дня у них вряд ли будет много сил для этого…

Сам он решил переночевать дома, благо Скьёвальд был совсем неподалёку. Даже захмелевший, Шервард добрался домой за каких-нибудь четверть часа. Отец, разумеется, остался в Ликвенде — родственники жениха нашли для него место. Где был Тробб — одному Дураку ведомо, ну а Лийза осталась помогать убирать со столов и мыть посуду. Так что дома он был совершенно один — чуть ли не впервые в своей жизни.

Тело приятно гудело от усталости и выпитой браги. Не раздеваясь, Шервард рухнул на свою лежанку и какое-то время лежал, уставившись в черноту ночи немигающим взглядом. Мысли кружились в голове, не собираясь в стройную картинку. Он думал сразу обо всём — о Генейре, о Динди, о Вранооке, об отце, Троббе, Желтопузе… Даже о ярле Вёслобородом. Вспоминалась ему и Лойя, а также их первая брачная ночь.

Засыпал Шервард с мыслью о том, что он, кажется, понял нечто необычайно важное для себя. Что-то, что должно было изменить всю его жизнь. Впрочем, через минуту он уже тяжело храпел. Наутро он, как ни старался, всё никак не мог вспомнить — что же такого важного он открыл для себя ночью. Но долго ломать немного гудящую голову было некогда — нужно было возвращаться к свадебному пиршеству.

Глава 43. Поход