Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII

— Вы уже набрали свой отряд? — юноша лишь кивнул на всё вышесказанное. Проблемы Бодена — это проблемы Бодена, а у него самого есть о чём думать.

— Человек двести набрали, — небрежно пожал плечами Боден, для которого как раз это являлось делом десятым. — Люди не очень уж охотно записываются.

— Я нашёл тебе ещё человека. Возьмёшь?

— Вообще я этим не занимаюсь, — вновь пожал плечами торговец. — Пусть идёт к ассианскому храму на площади Обручей. Запись ведётся там.

— Это мой хороший друг. Мне нужно, чтобы всё было как надо, — настойчиво проговорил Шервард.

— Это ты о том пареньке, Хэддасе? — у Бодена, как и у всех хороших торговцев, была отменная память. — Хочешь пристроить его на местечко поспокойней?

— Я никуда не хочу его пристроить, — чуть резковато возразил Шервард, и это, пожалуй, лучше всего демонстрировало его обеспокоенность. — Я думаю, воины Тавера не станут передними отрядами…

— Все на это надеются, — понимающе хмыкнул Боден, нисколько не обидевшись на северянина. — Да только на войне не бывает безопасных мест. Даже мы, оставаясь здесь, подвергаемся опасности…

— Как думаешь, — помолчав, проговорил Шервард. — А меня возьмут в ваш отряд?

— Отчего ж не возьмут? — усмехнулся Боден. — Нужен же им там хоть кто-то, кто умеет воевать!

Юноша смолчал о том, что сам ни разу не бывал в схватках. Равно как не обмолвился он и о том, что ярл Желтопуз, пожалуй, может и не отпустить его. Более того, это было очень даже вероятно. Однако у Шерварда почему-то возникло ощущение, что если его не окажется рядом с Бруматтом в нужную минуту — всё закончится очень печально. А о том, чтобы тащить парня в дружину, и речи быть не могло. Во-первых, это право было дано не всякому островитянину, а во-вторых… Боден был прав, когда говорил, что впереди в бой пойдут явно не шеварцы. И Бруматта в первых рядах быть не должно.

— Надеюсь, всех, кто отправится в поход, как следует вооружат? — вместо этого спросил он.

— За этим дело не станет! — заверил Боден. — Чего-чего, а оружия у нас в достатке. Вижу, ты опекаешь парнишку. Приятно видеть такую дружбу. Может, она станет заделом для дружбы между нашими народами.

— Просто мне важно, чтобы он вернулся живым. От него зависит его семья.

— Обычное дело… А что же твоя семья? Неужели у тебя нет родных среди вашей дружины?

— Нет… Был брат, но теперь уже нет… — невольно смутился Шервард.

— О, прости… — посерьёзнел Боден.

— Нет, он не умер! — замотал головой юноша. — Просто он остался дома.

— Ясно… — протянул торговец, явно не зная, что ещё сказать, хотя по нему было видно, что он безмерно удивлён этому.

И то верно — любой, кто хоть немного знал северян, был бы озадачен таким ответом. Шервард знал, что в дружинах иной раз попадались даже увечные бойцы — те, кто шёл в походы, уже потеряв руку или даже ногу. Так что представить себе, что келлийский воин «просто остался дома», было довольно сложно.

— Мой брат — храбрый человек, — поспешил заступиться за Тробба юноша. — Но у него есть свои проблемы… Выпивка — самый главный его враг…

— В жизни всякое бывает, — серьёзно согласился Боден. — Впрочем, у меня немного иное представление об этом. Мне кажется, выпивка не может быть врагом. Что это, как не просто скисшее в воде зерно? Нет, не выпивка нам враг, как не может быть врагом голод, болезнь или чья-то стрела… Враг у нас всегда один — мы сами. А всё остальное — лишь его оружие… Если справимся с собой — остальное нам ни по чём.

— Так даже хуже, — подумав немного, вздохнул Шервард.

— Да… Мало кому удаётся победить себя… Может, именно поэтому мы так любим сражаться с другими?

— Может быть… — философский тон, который внезапно получила беседа, был признаком того, что все важные темы уже обсуждены, и потому Шервард, которому ещё нужно было повидаться с Желтопузом, попрощался с Боденом.

Он знал, что Желтопуз сейчас расположился в той же гостинице, в которой жил он сам. Это была, пожалуй, лучшая гостиница в районе порта, но вот Враноок почему-то не стал заселяться туда. Возможно, он хотел максимально соответствовать образу вождя, или же это действительно было частью его натуры, но знаменитый конунг жил на том самом драккаре, на котором прибыл сюда. Вряд ли он боялся покушений — скорее действительно хотел быть поближе к своим людям.

Молодой ярл Желтопуз же не был так сильно привязан к своему образу, и потому не мог упустить возможности пожить «как истинный шеварец». Именно поэтому Шервард за все эти дни так и не сумел увидеть Враноока, но зато каждый вечер имел возможность перекинуться словечком с Желтопузом.

Надо сказать, что тот поначалу даже не понял, чего хочет от него его лучший лазутчик. Когда Шервард попросил разрешить ему перейти под начало таверского ополчения, Желтопуз взглянул на него с тем растерянным выражением лица, какое есть у человека, не понимающего — то ли он что-то не расслышал, то ли его собеседник сошёл с ума.

— Это ещё зачем? — по виду юноши ярл всё же понял, что не ослышался. — Ты настолько прикипел к шеварцам?