Великий Сибирский Ледяной поход

Не оставлены были без внимания и забот семьи как чинов 3-го Барнаульского полка, так и других частей гарнизона. Еще в конце ноября несколько эшелонов с семьями офицеров, снабженных продовольствием, с комендантами-офицерами из числа раненых отбыли из Барнаула на Новониколаевск, который и проскочили благополучно, но, к великому огорчению, в дальнейшем в районе станции Тайга-Боготол эшелоны разделили общую участь тысяч других беженцев, застрявших в пути и попавших в руки красных.

Доля некоторой вины в этом печальном событии падает и на штаб уполномоченного генерала Биснека, и вот почему. Еще в конце октября месяца, когда положение в городе Барнауле было очень тревожным и даже угрожающим со стороны местных большевиков, группа семей чинов нашего полка обратилась через мою жену Е.А. Камбалину к генералу Биснеку с просьбой о предоставлении им возможности выехать в город Иркутск или Забайкалье. Главным затруднением для частных лиц была, конечно, невозможность достать вагон, что легко могло устроить лицо власть имущее. Штаб генерала Биснека не только ничего не сделал в этом направлении, но моя жена даже подверглась незаслуженным упрекам со стороны генерала Биснека, заявившего, что отъезд офицерских семейств вызовет дурные толки в городе и осложнит и без того тяжелое положение. Разыгравшаяся с семьями трагедия в дальнейшем указала, кто был дальновиднее и кто решительнее поступал в такое исключительное время. Несколько энергичных дам, в том числе моя жена, М.А. Окорокова – жена известного в Барнауле инженера А.М. Окорокова (бывшего министра торговли Омского правительства), все-таки достали теплушку и после ряда мытарств на Сибирской железной дороге добрались благополучно до города Читы.

С оставлением Барнаула правительственными учреждениями и штабом уполномоченного вся власть в городе, уезде и, насколько возможно было, в глубь по Алтайской губернии была сосредоточена в руках командующего войсками Барнаульского и Бийского районов. Генерального штаба полковник Сальников все не прибывал и, как впоследствии выяснилось, сказался больным, дабы не забираться в такую глушь, не быть вдали от больших штабов в такое изменчивое, тяжелое время. Вместо него назначен был Генерального штаба полковник И.И. Попов[108](бывший наштакор 2-го Сибирского у генерала Гривина), мой однокашник по Иркутскому юнкерскому училищу, ожидавшийся приезд коего для меня был особенно приятен еще и по установившимся у нас личным дружеским отношениям со школьной скамьи и по Русско-германской войне.

Очередной перерыв железнодорожного сообщения у станции Черепановая Алтайской железной дороги и крушение бронепоезда, на котором спешил в Барнаул полковник Попов, вынудили его возвратиться в Новониколаевск. Значительные денежные суммы для частей района, которые вез с собой полковник Попов, мы так и не получили, но, к счастью, не обогатили ими и красных партизан. Таким образом, волею судьбы мне самому пришлось, удерживая бразды правления, принять меры по выполнению задачи, поставленной войсковым частям района. Налаженного аппарата для управления никакого не было. Пришлось попросту использовать офицеров штаба 3-го Барнаульского полка и лично войти в тесный контакт с командирами частей. Неоценимые услуги делу оказали своими неустанными трудами оперативный адъютант штаба 3-го Барнаульского полка штабс-капитан Р-цев, начальник службы связи штабс-капитан Каблуков, его помощник поручик Васильев и др.

Поддержка связи с Новониколаевском и Бийском и охрана железной дороги требовали больших усилий и значительного расхода людей. Имеющийся слабый бронепоезд, сооруженный из углярок, непрерывно курсировал на названных выше участках железной дороги, разгоняя группы и мелкие отряды красных партизан. Роты 3-го Барнаульского полка, как наиболее стойкие и надежные, были единственной нашей опорой в предпринимаемых операциях, поэтому и вся тяжесть боев, естественно, ложилась на них. Не раз самому приходилось выезжать на паровозе в экстренных случаях на угрожаемые участки фронта.

В эти дни, помню, ко мне явился небезызвестный капитан Сатунин[109], знаменитый своей успешной партизанской борьбой с красными на Алтае еще весной и летом 1918 года, приведшей к освобождению от большевиков всей Ойратии (Каракорумский уезд) и южной части Бийского уезда. Базой его был пограничный таможенный пост Кош-Агач на Чуйском тракте, что идет долиной рек Катунь и Чуй на Кобдо в Монголии. Капитан Сатунин, решительный и отважный кадровый офицер, сумел в Ставке (Омск) убедить, кого было нужно, принять его план партизанской войны с большевиками на Алтае и, заручившись личными полномочиями Верховного Правителя адмирала Колчака, прибыл в Барнаул, направляясь к старым знакомым местам для повторения однажды удачно выполненного предприятия. Ехал он со своим начальником штаба моряком Елачичем[110]. Его интересовали вопросы вооружения, снаряжения, снабжения денежными средствами и набора добровольцев в отряды; эти вопросы предстояло разрешить в Бийске – переходном пункте по пути на Алтай.