Великий Сибирский Ледяной поход

Конец 1919 года армия встретила в совершенно иных условиях. Потерпев полную неудачу в осенних боях на Тоболе и Иртыше, разбитая армия оказалась окруженной разбушевавшейся враждебной стихией – восставшим против нее сибирским населением; дезорганизация армейского механизма росла с каждым днем и грозила похоронить в собственных развалинах оставшееся крепким и стойким основное добровольческое ядро армии; единственная железная дорога оказалась в исключительном распоряжении враждебно настроенных к армии чехов; власть распылилась, старшее командование временно выпустило управление из рук, и несчастная масса, лишенная базы и снабжения, потерявшая всякую надежду на помощь извне, должна была сама искать пути из безвыходного положения. И все это на фоне горького сознания колоссального краха, несбывшихся надежд и полной своей беспомощности. Армия шла в обстановке, леденившей не только тело, но и сердце, когда даже истинно мужественные люди сознательно искали смерти в бою или убивали себя, предоставляя друзей и подчиненных их собственной участи.

Разумеется, к этому положению пришли не сразу. Могучая армия, потрясавшая все здание советов и ставшая надеждой миллионов русских людей, не могла развалиться за один день: она умирала с честью, после бесконечного ряда наступательных и арьергардных боев и изнурительных походов, умирала медленно, отбиваясь как смертельно раненный, но еще грозный лев. Был, однако, рубеж, по времени и пространству, который положил резкую грань между двумя периодами, когда катастрофическое положение армии стало ясным для всех, когда рушились окончательно надежды даже у наиболее неисправимых оптимистов. По времени это был декабрь 1919 года, по месту – Щегловская (Мариинская) тайга; с этим связан и окончательный распад белой государственности, и развал вооруженных сил, обратившихся из армии с прочной нормальной организацией в некоторое подобие партизанского отряда.

* * *

Блестящее наступление на Тобол в сентябре 1919 года и последующая оборона реки в октябре были лебединой песней 8-й дивизии[118], как и всей армии вообще. Ряд энергичных мер, и особенно поголовное вступление сибирского казачества, вызвали временный подъем в настроении утомленных бойцов, и успех вновь – в последний раз – улыбнулся умирающей армии. Однако чрезвычайное напряжение подорвало последние моральные силы армии и вызвало огромные потери. По свидетельству бывшего командующего 3-й армией генерала Сахарова, 2-й Уфимский корпус[119]потерял в Тобольской операции около 9 тысяч человек. Львиная доля этих потерь пала на 8-ю дивизию, выполнявшую наиболее сложные и ответственные задачи; в эти тяжелые дни в боях пало не менее половины состава дивизии. На Тоболе наступление армии замерло и вскоре сменилось отходом. В оборонительных боях на Тоболе, в половине октября, дивизия дралась еще с обычной стойкостью и упорством. Впоследствии мне пришлось прочесть воспоминания красных командиров, пытавшихся прорваться на участке дивизии, и я с чувством запоздалого удовлетворения убедился, как дорого стоили им эти безуспешные попытки. Только общий отход армии вызвал очищение линии реки Тобола и 8-й дивизией. Но уже через несколько дней, 22 октября, у деревни Камышной дивизия побежала без всяких видимых причин. Предел сопротивляемости был перейден; требовались энергичные меры для спасения частей и хотя бы частичного восстановления их боеспособности. После моих настоятельных ходатайств в конце октября дивизия была отведена в резерв 3-й армии, получила несколько рот пополнения из мобилизованных Акмолинской области, но фактически не имела почти ни одного дня отдыха: фронт безостановочно катился на восток, вынуждая нас к ежедневным передвижениям по невылазно грязным дорогам.

В начале ноября произошла смена главнокомандующих армиями. Генерал Дитерихс, не считавший возможным при создавшихся условиях защищать город Омск, вынужден был оставить свой пост. Его место занял командующий 3-й армией генерал Сахаров, давший адмиралу Колчаку обязательство отстоять линию реки Иртыша, а с нею и город Омск. К этому времени фронт находился уже восточнее реки Ишима, всего в нескольких переходах от Иртыша. Новый главнокомандующий решил бросить на усиление отходящего фронта все, что возможно. Это решило участь 8-й дивизии: сомнительный отдых был прерван, и 8 ноября дивизия получила приказ о передаче ее в распоряжение командующего Волжским корпусом генерала Каппеля. Последовал ряд тяжелых арьергардных боев, но неотвратимое свершилось: 14 ноября Омск был занят красными.

* * *