Великий Сибирский Ледяной поход

Среди больных можно было найти все разновидности тифа, со всевозможными осложнениями; некоторые успели переболеть двумя или даже тремя формами болезни. Невозможно сказать в точности, сколько именно успело переболеть за время похода, но, несомненно, большинство участников его. В штабе 8-й дивизии и штабных командах переболело 100 процентов солдат и 50 процентов офицеров. В некоторых частях временами число здоровых значительно превышалось числом больных. 32-й полк, вообще слабого состава, фактически вышел из строя: в нем, кажется, все переболели. Дольше всех крепились командующий полком капитан О. и его жена, самоотверженно ухаживавшие за больными; по прибытии в Читу свалились и они. При таких условиях поход и особенно бой становились чрезвычайно сложными предприятиями. Приходилось складывать больных по три-четыре в одни сани, привязывать и поручать воле Божией и надсмотру одного из товарищей. Столь же трудно было иногда уделить много внимания больным и на ночлегах, где на здоровых падала забота по заготовке продовольствия и фуража, изготовлению несложного обеда и уходу за лошадьми. Нужно сказать, однако, что неподражаемое терпение наших больных значительно облегчало уход за ними. Питание их часто сводилось к одной воде, и эта строгая поневоле диета, видимо, была только на пользу; помогало, несомненно, и постоянное пребывание на свежем воздухе. Только этим единственно можно объяснить исключительно малый процент умерших, среди которых были главным образом больные какими-либо сложными формами тифа. Естественно, что никто не думал о широкой врачебной помощи; незначительный медицинский персонал растворился в море больных.

Губительнее всего тиф отозвался на местном населении. Армия оставила ему тяжелое наследство в виде широко распространившейся заразы, что в советских условиях не могло не вызвать страшных последствий. Пострадала и 5-я советская армия, шедшая по нашим следам; тиф оставил глубокие следы во всех ее частях, до штаба армии включительно.

Оглядываясь назад и вспоминая повседневную жизнь похода, нельзя не прийти в восхищение от неослабной и самоотверженной заботы о больных. Изо дня в день, на походе и остановках, когда хочется только теплого крова и немного пищи, когда трудно думать о чем-либо, кроме отдыха, и нет сил что-либо делать, своеобразные братья и сестры милосердия разносили полузамерзших больных по хатам, раскладывали по лучшим углам, как беспомощных детей, готовили им пищу, забывая о себе, дежурили около больных ночью, чтобы наутро вновь начать выполнение той же программы. В этом отношении огромную роль сыграли те женщины, на долю коих выпала тяжкая доля сопровождать своих мужей на их крестном пути. В 8-й дивизии число семей было ничтожно и ограничивалось преимущественно офицерским составом, так как семьи солдат при отходе армии оставались на местах.

Были, однако, части, где число семей достигало значительной цифры; так, в Ижевской дивизии ехало около 250 женщин и детей. Объяснялось это тем, что многие ижевцы увезли свои семьи при эвакуации завода и позднее разместили их на стоянке своего запасного батальона; вместе с ними большинство семей ушло в Ледяной поход. Большое зло в нормальной боевой обстановке, женщины принесли огромную пользу в походе, взяв на себя тяжелую задачу питания бойцов и ухода за больными и ранеными. Трудно сказать, какое количество людей обязано своей жизнью их заботливым, неутомимым рукам.

* * *

И вот эта пестрая армия, загруженная больными и семьями, связанная огромным обозом, утомленная до предела и промерзшая до костей, должна была вести бои, пробиваясь через ряд поставленных на ее пути живых преград. Трудно сказать, что сталось бы с армией, если бы дорогу ее преградили регулярные красные части достаточно сильного состава. Возможно, что безвыходность положения подвигнула бы непреклонных и решительных людей на небывалый подвиг и армия смела бы всякое препятствие. Но на ее счастье, взбунтовавшийся тыл не имел в своем распоряжении ничего, что могло бы явиться серьезным для армии противником. Приходилось считаться с партизанами, имевшими за собой не менее года боевого опыта, со свеженабранными отрядами рабочих и взбунтовавшимися частями Белой армии, несшими тыловую службу. Эти последние могли бы явиться серьезным противником, если бы они имели должное руководство и энтузиазм рабочих-большевиков. Но старый командный состав, в огромном большинстве, за ними не пошел, а порыва от мобилизованных белой властью солдат ждать было нечего.

Без большого преувеличения можно сказать, что армия шла, опираясь главным образом на свою старую боевую репутацию. Всем казалось, что идет та самая армия, которая меньше года назад докатилась почти до Волги и совсем недавно потрясла до основания весь красный фронт своим блестящим наступлением на Тобол. Никто не подозревал, что это только тень старой армии, хотя и составленная из отборных, решительных, не допускающих мысли о сдаче людей, но, в сущности, почти безоружная и могущая дать только горсть бойцов.