Великий Сибирский Ледяной поход

Иногда видишь чудесные города, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги. Красивой архитектуры дома, сказочные дворцы, башни, раскинутые средь опушенных инеем садов, тянутся до горизонта, утопая в молочно-синеватом мареве. Или вдруг вырастут два великана. Они подают друг другу руки и крепко жмут их. Не веришь себе, осматриваешься, проверяешь, не во сне ли это, встряхиваешься, но нет, – вот лошадь, лука седла, твои колени, шинель, ты все это видишь и трогаешь рукой. И удивленный, смотришь на города и великанов, пока не пропадет странное очарование миража. Это явление испытывали многие из нас. Боже, как натянуты нервы!

В этой деревне все дома были уже заняты приехавшими ранее частями, и для нас не нашлось ни одного угла, где бы можно было приткнуться и отдохнуть. Но безвыходного положения не бывает. Вскоре мы нашли сруб большого дома, без крыши, с вырубленными дверью и окнами, и решили, что лучшего помещения не стоит и искать. Через несколько минут посреди сруба горел уже костер, вокруг которого мы и расположились, подвесив над огнем котелок. Ноги устали от многочасовой езды верхом, и теперь так приятно протянуть их.

Настроение у всех заметно поднялось. Посыпались остроты относительно комфорта и избытка воздуха в приютившем нас помещении. Все, что осталось позади, было забыто, и теперь все внимание было поглощено возможностью отдохнуть хотя бы в таких условиях. Обветренные суровые лица, на которые костер бросал красные, колеблющиеся блики, оживились бодрой, искренней веселостью.

В дверях появился какой-то солдат.

– Куда прешь? Не видишь, что помещение занято!

– Гы-ы! Помещение!

– Какой части? Здесь, брат, нашему дивизиону квартира отведена, а потом заворачивай оглобли и ищи своих! Ишь ты, завидно, что у нас не душно и не тесно, вот и лезут.

Солдат хохочет, хохочем и мы. Вскоре появился и другой претендент на нашу квартиру. Чья-то лошадь всунула морду в окно и, глядя на нас большими умными глазами, принялась приветствовать бесконечными поклонами.

– Ты какой части? Куда лезешь? Здесь нам отведено помещение, а для вашей породы другие квартиры есть!

Наконец, усталость берет свое, и, наскоро закусив, мы отдаемся крепкому сну под треск костра и тихую ночную молитву неба, глядящего на нас в дыры сруба…»

К приходу каппелевцев в Чите загодя начали готовиться. Подготовлялись прежде всего помещения. Чита – маленький деревянный город. Реквизировалось все – театры, кафе, гостиницы, частные квартиры, даже сараи, склады и конюшни. На всех заборах можно было видеть следующее объявление:

«Граждане Забайкалья! В Читу в скором времени прибывают отряды, предводительствуемые генералами Войцеховским и Сахаровым. Велик и труден был переход славных полков зимой, при невероятно тяжелых условиях, в беспрерывных боях, на нескольких фронтах. В движении на Восток им пришлось брать с бою каждый шаг своего пути.

Но все преодолели мощные ряды стойких борцов. Сейчас они в Забайкалье, готовые после кратковременного отдыха к дальнейшей борьбе. Измученные, голодные, но не павшие духом, славные сибирские полки несут нам с собой безопасность. Они будят в нас надежду на успех правого дела и родят уверенность в скором избавлении Родины от насильников. Будем же достойными согражданами этих мужественных бойцов.

Их жертвы неизмеримы и неоплатны. Так постараемся же все до единого, сколько в наших силах, скрасить их пребывание среди нас. Собирайте пожертвования, несите каждый, что может – чай, сахар, табак, теплое белье, платье и обувь, то есть все то, чего давно уже были лишены в боях и походах наши дорогие гости. Помните, что если мы еще не все потеряли, если наши семьи пользуются благополучием и безопасностью, то всем этим мы обязаны едущим теперь к нам борцам.

Не забывайте, что им, нашим защитникам, предстоит новая борьба за общее благо Родины и за наше личное благополучие. Они сделали так много. Нам остается сделать так мало: радушно встретить тех, перед кем мы в неоплатном долгу.

Так не будем же терять времени и станем уже сейчас готовиться к достойному приему приходящих полков. Они общие наши гости, в одинаковой мере всем нам дорогие, и поэтому во встрече их должно принять участие все население. Покажем им, что Забайкалье умеет быть и радушным, и благодарным.

Земной поклон Вам, славные герои! Мы ждем Вас, дорогие гости!»

И вот настал день, когда весь город буквально был затоплен санями и всадниками. Все ворота были раскрыты настежь, дворы кишели санями и лошадьми; по улицам шпалерами стоял народ и – плакал… Потому что нельзя было не зарыдать при виде этого нищего воинства, укутанного, умотанного в такое тряпье, какого я до этих пор представить себе не мог. Короткая шинеленка (некогда все тот же «мундир английский»), обмотанная одеялом, перетянутая в талии ремнем; на шее – кусок бараньей шкуры, тоже привязанный тряпицей, голова накрыта заплатанной шапчонкой, насунутой на самое лицо, заросшее бородой; на ногах разбитые валенки, у которых подошва привязана проволокой, а сзади соломенная стелька тащится…