Великий Спорщик

Иисус повторяет этот третий принцип три раза, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Стих 8: «Вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого». Стих 9: «Хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?» Стих 13: «Устраняя Слово Божие преданием вашим, которое вы установили». Каждый раз Иисус противопоставляет человеческие предания и заповеди Божьи и запрещает нам «оставлять», «отменять» и «устранять» Слово

Божье ради того, чтобы «держаться» своего предания и «соблюсти» его. Вообще–то, мы должны поступать как раз наоборот! Наш долг в том, чтобы «держаться» Слова Божьего, «соблюдать» его и, если необходимо, «оставить», «отменить» и «устранить» для этого наши человеческие предания и традиции. Еще яснее это проступает в рассказе Матфея об этой истории, где ключевым понятием является слово «преступление», то есть нарушение закона или заповеди. Фарисеи спрашивают: «Зачем ученики Твои преступают предание старцев?» Иисус отвечает им: «Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?» (Мф. 15:2,3).

Преступление фарисеев, должно быть, уже понятно вам. Да, они не хотели ничего плохого. Они утверждали, что устные предания были «оградой для Торы», то есть защитным оплотом, призванным сохранить закон в его цельности, «однако на самом деле предания вмешивались в закон, искажая его»[64]. Более того, на практике они, по всей видимости, предпочитали свои собственные предания, так что раввин Иехония говорил: «Слова Соферима (т. е. книжников)… более любимы, нежели слова Торы (т. е. закона)»[65].

Иисус твердо противостоял такой тенденции. Он настаивал, что, когда Писание расходится с преданием, Писание всегда стоит выше предания. Например, Божье Слово о почитании родителей должно перевесить человеческую традицию клятвы о Корване (Мк. 7:11). Этот принцип Иисус провозглашал и применял снова и снова. То, что Он с почтением подтверждал богодухновенность и высший авторитет ветхозаветных Писаний, не подлежит сомнению. Например, в Нагорной проповеди и в Своем учении о соблюдении субботы и о разводе Он отодвинул все накопленные иудеями предания и вернулся прямо к запечатленному Божьему Слову. Для него Писание всегда оставалось высшим арбитром. «Разве не читали вы? — спрашивал Он, — Что написано в законе?» Именно то, что написано, то, что можно прочесть, — то есть учение Писания — должно являться высшим авторитетом в каждом споре и разрешать все разногласия.

Теперь мы сможем сопоставить и совместить все три принципа, изложенные Иисусом в Его споре с фарисеями. Он утверждал божественность[66], достаточность и высший авторитет Писания. Это означает, что Иисус подтвердил достаточность Писания без добавления к нему каких–либо обязательных традиций и преданий, а также его высший авторитет, согласно которому и должны оцениваться все предания. А основанием, на котором Христос возвел две эти истины, является божественное происхождение и богодухновенность Писания; предания — это слова человеческие, но Писание — Слово Божье.

Теперь от библейского принципа мы обратимся к примеру из истории.

Приверженцы Реформации и высший авторитет Писания

Взаимоотношения между Писанием и преданиями были одной из главных причин разногласий во времена Реформации. Обе стороны принимали божественное происхождение и авторитет Библии. Спорили они не об этом. Вопрос заключался в том, является ли Библия единственным авторитетом, достаточно ли будет ее учения, без каких–либо внебиблейских дополнений, для спасения и превосходит ли ее авторитет даже самые древние предания и традиции церкви.

Рим утверждал, что нет. Подобно фарисеям, он сильно полагался на так называемые «неписаные предания». Действительно, во взглядах на предания и традиции у фарисеев и римских католиков тогда было много общего. И те, и другие верили, что их предания богодухновенны, как и Писание. Фарисейские предания начинались со времен Моисея; католические — со времен Христа. Таким образом, в Мишне раввин мог провозглашать следующее: «Моисей принял (устный) закон на горе Синай и передал его Иисусу Навину; тот передал его старейшинам, старейшины — пророкам, а пророки — мужам великой синагоги». Точно также в Риме утверждали, что его предания были «приняты апостолами из уст Самого Христа или из уст самих апостолов, когда им говорил Святой Дух»[67]. Четвертое собрание Трентского Собора в 1546 году постановило: «Писание и предания должны приниматься церковью как равные по авторитету». Далее сказано, что Собор «принимает и почитает с равным восхищением» как Писание, так и предания. В результате Римско–католическая церковь не попыталась измениться согласно требованиям Писания и исключить из своей системы предания и традиции, касавшиеся, например, девы Марии, мессы, священнослужителей, чистилища и индульгенций, — предания, которые разрослись за много столетий, хотя в Писании их либо нет вообще, либо есть прямые им опровержения.