Великий старец Клеопа, румынский чудотворец

«Однажды я очень сильно заболел. Ничего не мог делать. Лежал не вставая; у меня был очень сильный жар. Отец настоятель поручил одному брату, Стефану, растирать меня спиртом. А я, ребенок умом, молился тогда в мыслях: “Господи, если бы мне прожить до тридцати лет!” Посмотри, а теперь я уже гнилой старик, развалина, перетянутая проволокой, мне восемьдесят шесть лет, у меня было шесть операций, руки переломаны вот тут и тут и два ребра выбиты, три раза меня арестовывали за проповеди, я скрывался в лесах и чужих домах девять лет и семь месяцев… Ребята, дай вам Боже прожить столько же, сколько прожил я, но только не терпеть таких бед, какие претерпел я».

Военная служба

Когда пришло время исполнить долг перед царем земным, брат Константин постриг волосы, отросшие уже до плеч, и был определен в связной полк в Ботошанах. Когда мы слушали его рассказы о том, как он на азбуке Морзе посылал сообщения в учебном пункте и на маневрах, то забывали обо всех неприятностях.

Много раз старшие по званию убеждали его остаться в армии и не возвращаться в монастырь, но им не удалось отвести его думы от монастырских отцов и братий, от духовника Паисия.

«На маневрах офицеры ставили меня поближе к себе, чтобы я рассказывал им, как живут в монастыре, но они еще и искушали меня некоторыми вопросами:

— Илие, а как монахи обходятся без жен?

А я отвечал им, что жизнь преходяща. Иные говорили:

— Да, вот начнется война, и тогда бес нас поберет…

Помню, когда я был разводным капралом и ночью вел часовых на смену караула, то, дойдя до поста номер 5, останавливался и смотрел на горы. А один солдат, Пантя, спрашивал меня, почему я всегда смотрю туда.

— Я оттуда, — отвечал я.

И думал о том, что сейчас в монастыре идет утреня, час первый.

Обычно ночью я шел за солдатами, и если меня спрашивали, почему я не иду впереди, я отвечал им, что хочу проверить, знают ли они пароль, а на самом деле мне надо было читать молитвы.

Оставалось несколько месяцев до демобилизации, когда мне дали отпуск, и я пошел к отцу Паисию, потому что он строил тогда новое здание с часовней. А когда пришло время возвращаться в полк, он пошел провожать меня через поле и спросил тогда:

— Скажи мне, брат Константин, когда закончишь службу, ты не вернешься ко мне?

— Преподобный отче, я не хочу тебя обманывать. Я привязан душой к монастырю Сихастрия, туда я поступал с самого начала и там умерли мои братья. Здесь, в Козанче, очень близко до моего села, а мне хочется быть подальше, чтобы не знали обо мне односельчане и родня. Поэтому после демобилизации я вернусь в Сихастрию.

Он, услышав это, прослезился и сказал:

— Я надеялся, что у меня будет ученик из вашей семьи, но если ты не собираешься возвращаться сюда после армии, тогда давай дадим обещание друг другу. Но сначала положим по три поклона.

А когда мы положили по три поклона, он сказал:

— Пресвятая Троице, Боже наш, молитвами Пресвятой Богородицы и всех Твоих святых, распорядись, если брат Константин умрет раньше меня, чтобы мне стоять у его изголовья, а если раньше умру я, то чтобы он стоял у моего изголовья!

Затем мы, пролив много слез, распрощались. Это наше расставание происходило летом 1936 года».

Десять лет университетов

Вернувшись из армии, брат Константин получил послушание пасти монастырских овец. Уходя с овцами, он никогда не забывал взять с собой котомку с книгами для чтения. Когда его спрашивали, откуда он столько знает и где всему этому научился, он с удовольствием отвечал:

— Науку я проходил в горах Тэчуны[23], когда пас овец.

Он рассказывал об этом времени так:

«Самую большую духовную радость я получил в первые десять лет, когда пас монастырских овец. Овчарня, овцы, жизнь в безмолвии и уединении в горах, на лоне природы были для меня высшей школой монашества и богословия на всю мою жизнь. В эти годы я больше всего молился и прочел множество писаний святых отцов, каковы: “Патерик”, “Лествица” святого Иоанна Лествичника, святой Исаак Сирин, святой Ефрем Сирин, “Кладезь” святого Иоанна Златоуста[24], “Шестоднев” святого Василия Великого, жития святых и Священное Писание.

Книги я брал в библиотеках монастырей Нямц и Секу[25] и носил с собой в переметной суме, ходя с овцами по горам. А молитва моя была такая, какую назначил мне мой старец. Когда я заканчивал правило, перекусывал чем-нибудь из сумы, а потом вынимал писания святых отцов и читал, сидя возле овец до вечера. Мне были так дороги слова святых отцов, что они запечатлевались, как на воске, в моей памяти.

Однажды я встретился со святым Иоанном Иаковом[26], который был тогда библиотекарем монастыря Нямц, и он дал мне почитать книгу “Алфавит душевный”.

Затем я встречался с некоторыми пустынниками, подвизавшимися в окрестных лесах, спрашивал у них душеполезных советов и благословения и приносил им чего-нибудь съестного из овчарни.

Были и в монастыре старцы умудренные, опытные, весьма внимавшие себе, совершавшие свои послушания с умной молитвой, у которых я многому учился.