Великий старец Клеопа, румынский чудотворец

— Да, дорогой, да. Да, дорогой мой, будем внимать душой своей.

Более всего сердился Батюшка, когда его искушали из-за его святости, и потом, ему совершенно не нравились всякие похвалы.

Я училась на ответах, которые Батюшка давал другим, а вопросы их не заканчивались. Мне было достаточно того, что я нахожусь возле него. Одно только его присутствие делало меня счастливой, потому что Батюшка имел силу действием благодати Святаго Духа изменять сердца людей.

Я любила несказанно сильно Батюшку, любила той любовью, лишенной какой бы то ни было корыстной заинтересованности, о которой говорит апостол Павел и которая несравненна, потому что без нее мы ничто.

Мне очень хотелось самой лично сфотографировать отца Клеопу, если все не могла набраться смелости сказать ему что-нибудь. Батюшке не нравилось, чтобы его фотографировали или снимали на камеру, — он считал все это суетой. Батюшка этого не хотел, но фотоаппараты почти всегда были в руках у людей, и ему ничего не оставалось делать. Так что и я этим пользовалась, и в толкотне мне иногда удавалось поймать его лик в объектив. Но, как нарочно, дома я обнаруживала, что только кадры с Батюшкой не получались. Мысль о фотографии стала для меня навязчивой идеей (фотография — мое хобби).

Летом 1997 года я сказала себе: «Так нельзя, у меня должен быть снимок Батюшки, сделанный мною самой». И когда засверкали фотовспышки — дело было к вечеру, — я приготовила свой фотоаппарат, собралась с духом и направилась к Батюшке просить благословения сфотографировать его. Это был первый раз, когда я обращалась прямо к Батюшке. Он, увидев меня уже на изготовке, сказал, что не хочет, чтобы я его снимала, и добавил четко и повелительно:

— Ну вот что! Я молю Бога, чтобы не получился этот снимок с Дедом Путрега́ем[9] (так он подтрунивал над самим собой).

И дома я снова в досадном изумлении обнаружила, что пленка с Батюшкой засветилась.

Я не могла обижаться на Батюшку, я думала: в чем я согрешила, почему не удостоилась? Думаю, он интуитивно уловил мою гордость; конечно, я хвастала бы, что вот эти снимки с Батюшкой я сделала сама. И еще я знала почему. Я покупала книги, написанные его святостью, и только перелистывала их; вместо них я тратила время на неведомо какую макулатуру.

Но в тот вечер Батюшка подарил мне радость, одну из самых больших радостей в моей жизни. Так как некоторым из нашей группы, в большинстве своем женщинам, негде было переночевать, где, вы думаете, мы провели ночь? В автобусе? Под открытым небом? Ни в коем случае! Мы остались на ночь в самом благословенном месте нашей страны — в комнате, полной икон и Святаго Духа[10].

Мы спали на полу, на пледах, под неусыпаемыми очами икон с мерцающими лампадами, горевшими всегда.

Думаю теперь и ругаю себя. Почему я не простояла в бдении ту единственную ночь, не смыкая глаз, почему не молилась перед одной из тех икон? Конечно, мы были усталые с самых Ясс, были обессилены долгими часами ожидания на ногах, без сна, и все же…

За мою жизнь мне доводилось спать в опочивальнях изысканных, на пуховых перинах — в прямом и переносном смысле, но ни разу я не чувствовала себя такой защищенной и спокойной, как в этой простенькой комнате, полной икон и святых книг отца Клеопы! И я нисколько не впадаю в экзальтацию. Особенно теперь, когда вспоминаю, что спала в келии святого человека, а ведь Батюшка освящал и землю, по которой ступал.

И, может, Благий Бог помог мне осуществить мои многие поездки, особенно поездку к Святому Гробу

Господню в Иерусалим. Батюшка рассказывал нам о своем богомолье на Святой Земле, писал об этом и в книгах, он вдохновил меня попробовать поехать туда, и мне удалось даже больше, чем мечталось.

Я научилась у отца Клеопы, из тех нескольких встреч и из его книг, тому, чему не смогла научиться из тысяч прочитанных книг и у тысяч людей, встреченных мною за всю жизнь. Я научилась у самого большого специалиста по душам, что ценность души каждого из нас неизмерима, что тело должно быть храмом этой души и с ним нужно считаться. Я научилась говорить «прости» и больше любить подобных себе, я научилась тому, что такое смирение, и быть более великодушной. Но сколькому я не научилась!

Я любила безмерно отца Клеопу и знаю, почему любила его, и сегодня люблю его память и молюсь ему, как святому. Потому что Батюшка сам много любил нас и самого себя отдавал нам, людям.

Благодарю Бога, что Он удостоил меня быть рядом с Батюшкой, что удостоил меня понять истинный смысл жизни. Как счастливы те, кто брал уроки жизни у отца Клеопы — великого профессора «Духовной Академии в домике на горе» Нямецкой Сихастрии!

Я приезжала в монастырь Сихастрия и после пре-селения отца Клеопы в рай, туда, где его место; я молилась и много думала на его могиле. Была я и в его келии, где с огромной картины меня встретил его чудный образ с крестом в руках, с крестом, которым он благословлял меня столько раз. Я чувствовала присутствие его духа везде и будто ждала, что он придет откуда-то и снова скажет с любовью, на какую только его святость был способен: «Да поглотит вас рай!»