Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»

Сообщения эсеров – в той части, где они опирались на рассказы самого Петрова, – содержат массу неправдоподобных деталей. Возникает вопрос: мог ли он за такой короткий срок войти в доверие полиции, не предоставив никакой ценной информации? По словам Герасимова, тюремное заявление Петрова с предложением своих услуг изобиловало фантастическими сведениями. Он явно пытался выторговать освобождение за ложные сообщения, но наивная попытка была тотчас же пресечена. Начальник охранного отделения «просил его, если он действительно желает служить, откровенно написать свою исповедь, что он и сделал».

На совести у Петрова не было крупных провалов. Наоборот, он добился освобождения одного из эсеров под тем предлогом, что это поможет укреплению его авторитета в партии. Вместе с тем он не мог держать охранное отделение на голодном пайке и, как признавали некоторые члены партии, до отъезда за границу был вынужден оставить жандармам кое-какие нити. Недаром, осмыслив свой поступок, Петров предостерегал молодежь: «Ни под каким видом, ни с какими целями входить с охранным в соглашение нельзя: подобный поступок не может быть оправдываем ничем, никакими расчетами пользы и выгоды… Не делайте этого и даже не задумывайтесь над возможностью принести пользу партии от соприкосновения с охранным, я заклинаю вас, я говорю, что лучше будет, если вы убьете себя в тот момент, когда только что придет вам в голову мысль о подобном решении».

Между тем эсеры задумали акцию против тайной полиции. Согласно показаниям одного из лидеров партии И.И. Фундамитского, «Петров некоторое время еще оставался за границей и с целью завоевать полное доверие Герасимова сообщил ему, что вступил в боевую организацию и давал ложные сведения о деятельности последней»[460]. Когда двойной агент выехал в Россию, с ним вместе пересекли границу два боевика с грузом динамита. По совету товарищей Петров собирался действовать наверняка и хотел превратить себя в ходячую бомбу. Для него изготовили жилет, начиненный взрывчатой смесью. День за днем он приучал себя ходить в этом адском панцире, чтобы в подходящий момент дернуть за шнур и поднять себя на воздух вместе с намеченными жертвами.

В столице Петров снял квартиру на Астраханской улице. Смертник, живший по паспорту Михаила Воскресенского, затеял с полицией игру, подобную той, что впоследствии вел Богров. Он встречался с Герасимовым, ставшим к тому времени генералом для поручений при министре внутренних дел, и с его преемником на посту начальника охранного отделения полковником С.Г. Карповым.

Конспиративная квартира на Астраханской была подготовлена полицией для свиданий жандармов с агентами, но эсеры сумели установить там дополнительное оборудование. Электромонтеры провели в квартиру электрические звонки, а Петров тайком протянул дополнительный провод к столу в гостиной. Под столом заложили мину.

Развязка последовала 8 декабря 1909 г. Поздно вечером агента навестил полковник Карпов. Лакей (также служивший в отделении) вспомнил только, что Петров-Воскресенский, пообещав полковнику вернуться через несколько минут, захлопнул за собой дверь. В следующее мгновение раздался взрыв. В мемуарах Герасимова имеется более драматическое описание происшествия. Петров готовился совершить покушение с использованием мины, жилета со взрывчаткой и других адских средств позже. Но неожиданно нагрянул полковник Карпов и потребовал вина, чтобы отпраздновать новоселье на конспиративной квартире. «Празднество должно было уже начаться, когда Карпов заметил, что скатерть, покрывавшая стол, не отличалась особой свежестью». Какая у вас тут грязная скатерть, – заявил он, – ее надо сменить». И начал было снимать ее со стола. Это был конец. Если бы скатерть была снята, то Карпов, как доверчив он ни был, не мог бы не заметить электрических проводов, висевших под столом. Поэтому Петров со словами «Не надо, не надо, я сейчас все сам сделаю» закостылял в переднюю и там соединил провода. Начальник охранного отделения был разорван на части. Петров пытался бежать, но не смог далеко уйти из-за хромоты.

Петрова, как впоследствии Богрова, предали военно-окружному суду. Рассмотрение дела заняло одно заседание, как и суд над убийцей премьер-министра полтора года спустя. Все показания давались за надежными стенами Петропавловской крепости, и в конце этого закрытого разбирательства обвиняемому был вынесен смертный приговор. Партия эсеров взяла на себя ответственность за покушение. Было распространено извещение партии, содержавшее биографические сведения Петрова и рассказывавшее историю его связей с полицией. Была опубликована исповедь смертника, напечатаны его письма. С точки зрения товарищей по партии, Петров полностью оправдал себя.