Великий тайфун

«Много вооруженных японцев сражаются вместе с белогвардейцами против наших частей. Судя по всему, это дружинники японского отряда, прошедшие военную школу. Уничтожаем беспощадно. Местные жители японцы подбирают своих убитых и раненых и уносят в дома».

«Распространенное в Благовещенске воззвание революционного штаба производит огромное впечатление. Казаки на своих лошадях ушли из Благовещенска по домам».

«Рано утром Гамов подъехал на автомобиле к Государственному  банку, приказал открыть кладовые. Все золото (говорят, на тридцать семь миллионов рублей) увезено на подводах в Сахалян. Сам Гамов умчался на своем автомобиле по льду через Амур в направлении Сахаляна. Командование передал полковнику Вертопрахову, но и этот смылся».

Бой продолжался весь день, всю ночь и весь следующий день. К вечеру 13 марта вокзал прекратил сопротивление. Белогвардейцы, не выдержав натиска Красной гвардии, оставили вокзал и пытались бежать, но почти все были перебиты, часть вышла из здания вокзала с белым флагом.

Члены штаба обошли вокзал. Всюду были следы только что закончившегося сражения. Крыша над буфетом первого и второго классов была пробита снарядом. Упавший на длинный, стоявший посредине зала, сервированный стол снаряд разорвался и разнес в щепки всю мебель, стойку, буфет. На полу лежали изуродованные трупы офицеров. За одним уцелевшим столиком, навалившись на него грудью, застыл офицер в погонах капитана. Окровавленная голова его была пробита осколком снаряда.

В зале третьего класса находились под караулом пленные белогвардейцы. Сюда же санитары носили с улицы раненых и убитых красногвардейцев; они лежали рядами на каменном полу.

Вдруг Виктор бросился к одному из трупов. Это был бородатый солдат в шинели, без шапки; седые волосы его слиплись от крови; один глаз слегка приоткрыт: рот крепко сжат… Он уже не скажет: «Оце гарно!» Виктор побледнел, отошел от солдата.

— Володя, — сказал он, — это тот самый… — Спазмы сдавили ему горло.

Указывая на тела убитых, Виктор крикнул пленным:

— Негодяи!

— Отведите их в тюрьму, — приказал Володя часовым, охранявшим пленных. — Доставьте живыми… никакого насилия! Трибунал будет судить.

* * *

Утром 14 марта революционный штаб разместился в казармах Амурской флотилии, на окраине города, в Горбылевке.

Где и кем был сделан последний выстрел — этого никто не знал, только к восьми часам вечера 14 марта в городе, погруженном в полный мрак (электрическая станция не работала, огней в домах не зажигали), наступила тишина, от которой жителям города, пережившим ужас первых дней гражданской войны, становилось жутко.

* * *

…Хотелось забыться, очень хотелось забыться, и Виктор лег на деревянном диване в штабе. «Оце гарно!» — отчетливо услышал он голос бородатого солдата, и все вдруг ушло… исчез труп бородатого солдата, не стало гула орудий, трескотни пулеметов… Виктор заснул.

ДЕСАНТ ВРАЖЬИХ ВОЙСК

В избушку Серафимы Петровны пришел, как всегда, рано утром Ван Чэн-ду со своими булками. Работая по организации китайцев в профессиональный союз, он не переставал носить за спиной корзинку с булками.

Виктор умывался.

— Япынска солдата ходи на берег, — сказал Ван Чэн-ду, когда Виктор, умывшись, утирался полотенцем.

— Как? — Виктор с тревогой посмотрел на булочника.

Ван Чэн-ду поставил корзину на пол, сел у двери на порог, достал из-за пазухи вместе с пачкой сигарет отпечатанный типографским способом листок.

— Солнца мэйю[33], — сказал он, — моя ходи посмотри… — Дальше он, пустив в ход жесты, объяснил, что японские матросы расклеивали по городу объявления.

Повесив полотенце на крючок, Виктор взял листок из рук Ван Чэн-ду. Бледность покрыла его лицо.

— Что это? — встревоженно спросила Женя.

— Объявление командующего японской эскадрой… Высажен десант…

— Десант? — смятение послышалось в голосе Жени.

Глаза их лихорадочно бегали по печатным строчкам листовки адмирала Хирохару Като.

— Это уже настоящая интервенция! — Виктор смял в руке листок, от волнения у него пересохли губы.

— Его война хочет, — сказал Ван Чэн-ду. — Япынска люди посмотри, кричи «банзай»[34].

Виктор заговорил о загадочном убийстве, совершенном накануне, 4 апреля, в японской конторе «Исидо» в Маркеловском переулке. Убийцы не были обнаружены, не было и никаких следов ограбления.