Великий тайфун

Несколько часов длилось обсуждение плана наступления на Благовещенск. В конце концов был принят план охвата города подковой. Перед речной артиллерией, которой командовал матрос Садчиков, была поставлена задача обстреливать главную цитадель Гамова — вокзал, где, по донесению разведки, были сосредоточены офицерские части противника.

В ночь на 12 марта, прежде чем вернулся Сальников, Красная гвардия в двенадцать тысяч бойцов, вооруженных винтовками и пулеметами, тихо выступила из Астрахановки и Владимировки. Пошли подковой: левый фланг — по берегу Зеи, правый — с запада, центр — вдоль железной дороги, к вокзалу. Бочкаревцы под командой Коншина получили задание штурмовать вокзал с правой стороны. За центральной группой войск двигалась гаубица, установленная на вагонетке. Вагонетку катили бойцы.

Вся Астрахановка высыпала из домов. Старики, женщины, дети смотрели, как уходили войска.

— Помоги вам бог, — говорили бойцам старухи и крестили спины уже едва различимых, уходивших в темноту ночи воинов. — Дай-то вам бог одолеть атамана!

Деревня опустела, люди ушли в дома, закрыв окна ставнями. Тихо стало, только у штаба все еще стояла группа людей — они глядели туда, где уже ничего не было видно, — да возле ворот, привязанная к столбу за узду, смачно жевала сено лошадь, запряженная в «американку».

Сальников — он ездил в город верхом на лошади— привез от Гамова, принявшего его в штабе войскового казачьего правления, такой ответ:

«Мною ни одно из ваших требований не принимается, так как я ваших призрачных сил не страшусь, я постараюсь их разогнать и тем доказать, что я есть сила, я есть власть в Амурской области».

В пять часов утра 12 марта жители города услыхали отдаленный гул орудий. Это била артиллерия с «Ороченина» и «Пики». Загрохотало и на татарском кладбище, в конце Благовещенской улицы, по дороге из города к вокзалу, — там была замаскирована гамовская артиллерия. Вслед за тем затараторили пулеметы, захлопали винтовочные выстрелы — все гуще и гуще. Красные отряды пошли в наступление. Центральная часть подковы была встречена ружейным и пулеметным огнем со стороны вокзала. От вражеских пуль упали и не встали многие бойцы передней цепи. Неподалеку от Астрахановки запылал завод Чепурина, подожженный неприятельскими снарядами. В революционный штаб, остававшийся в Астрахановке, от командиров рот беспрерывно скакали вестовые с донесениями.

«Идет жаркий бой за вокзал. Наша артиллерия метко бьет по зданию вокзала; снаряды рвутся над составами поездов, стоящих на путях. Противник — офицеры и белогвардейская молодежь — защищается отчаянно, несет огромные потери. Через час после начала боя мы заняли вокзал, но вынуждены были оставить его».

«Седьмая рота бочкаревцев под командой Черепанова ворвалась в город, окружила тюрьму. Черепанов взломал замки, так как тюремная стража разбежалась. Все арестованные освобождены».

«На восточном фронте, перейдя Зею в устье, наши войска сломили сопротивление противника. Гамовцы бросились бежать через Амур на китайскую сторону. Поставленный на берегу пулемет расстрелял их. На льду лежит около двухсот белогвардейских трупов. Идут бои на улицах, во дворах. Не успевшие бежать из города Гамовцы бьются из-за каждого угла до последнего патрона. Горит дом Духовной семинарии, где засели белые. Всюду трупы противника. Мы также несем большие потери».

«Из гостиницы Кондрашова пьяные офицеры обстреливают нас из ручного пулемета».

«Восьмой час длится осада дома золотопромышленника Иванова на Амурской улице, где укрылись Гамовцы. Мы несем большой урон».