Великий торговый путь от Петербурга до Пекина

Еще одно возможное обоснование для выпуска приказа 1780 года видится в желании руководства Коммерц-коллегии скрыть растущее количество товаров европейского происхождения в общем объеме русского экспорта. В своем сборнике за 1769–1772 годы Чулков приводит долю иноземных предметов торгового обмена в рублевой стоимости, составившую 30–43 процента от общей стоимости экспорта. Доля, бесспорно, выглядит значительной. Иноземная пушнина (особенно шкуры бобра, выдры, ондатры и лисицы из Северной Америки) и ткани на самом деле начинали проявляться в русско-китайской торговле в последней четверти XVIII века, как мы в этом убедились в последней главе. Существовал ли активный торговый баланс в пользу России или нет, сказать сложно, однако платежный баланс выглядел неустойчивым по сравнению со стоимостью иноземных предметов в этой торговле. Следовательно, напрашивается вывод, что с учетом объема сбыта иноземной пушнины и тканей стоимость валового русского экспорта поддерживалась на уровне соразмерном со стоимостью импорта. С наступлением нового столетия важность иноземных товаров тут же становится очевидной из представленной Н.П. Румянцевым статистики (таблица 2); на протяжении пяти лет с 1801 по 1805 год иноземные товары в стоимостном выражении обгоняли исконно русский экспорт ежегодно на 360–990 тысяч рублей. И окончательный обзор статистики таможенных пошлин, собиравшихся на протяжении второй половины того века, доходчиво убеждает нас в повышающейся важности европейских товаров. В результате сравнения данных по таможенным доходам с валовым объемом торговли обнаруживается их непропорциональный рост относительно объема торговли на протяжении последних двух десятков лет XVIII столетия. В значительной степени обосновать такую диспропорцию можно новым тарифом 1761 года, так как иноземные товары разрешалось доставлять китайцам без внесения дополнительных платежей в Кяхте, ведь пошлины уже взимались с них при ввозе на европейскую территорию России. После всего обнаруженного остается один только вопрос: почему санкт-петербургской бюрократии потребовалось скрывать крупные объемы европейских товаров, переправлявшихся транзитом в Китай? Разумного ответа на такой вопрос мы пока не знаем.

Еще одно объяснение причины появления все того же загадочного приказа может заключаться в желании руководства Коммерц-коллегии максимально увеличить показатель таможенных денежных поступлений. Если исходить из предположения о том, что русско-китайская торговля на самом деле представляла собой по большому счету товарный обмен, что любая передача металлических денег или слитков драгоценных металлов (особенно из России в Китай) обозначалась неким кодом, нам неизвестным, и что активным использованием кредита по окончании сезонной торговой сессии можно пренебречь, то пограничную торговлю вполне уравновешивает обмен не подлежащими поборам предметами, такими как, например, лошади, коровы и провизия из Сибири или многочисленные изделия местного изготовления из Монголии. При таком раскладе появляются все основания считать, будто на самом деле торговля действительно постоянно находилась в равновесии или близком к этому состоянии. Истинное предназначение того приказа, следовательно, могло состоять в попытке налогообложения всех предметов товарного обмена, в том числе освобожденных от пошлин до 1780 года. В результате этого ожидалось увеличение, пусть даже небольшое, валовых таможенных денежных поступлений. Такой выглядит гипотеза, подкрепить или опровергнуть которую с привлечением имеющихся в нашем распоряжении документальных источников невозможно. Тем не менее особого внимания заслуживает предположение, что русско-китайская торговля осуществлялась, как правило, в форме товарного обмена и уравновешивалась в силу практических соображений. Если же слишком много внимания уделить отсутствию денежного торгового баланса по итогам того или иного года, тем более на протяжении ряда лет до 1780 года, то суть дела сведется к тому, что фактическая разница между экспортом и импортом в рублевом выражении постоянно выглядит статистически очень маленькой величиной. Притом что временами создается впечатление об оттоке серебра из Китая, никакой рациональной закономерности данного процесса вывести не получается. Требования положений договора, российские государственные указы, а также свидетельства российских и иностранных посетителей границы сходятся на исключительно меновом характере деловых отношений в Кяхте и Маймачене.