Великий уравнитель

Так началась череда невиданных по своей жестокости событий, длившихся 36 лет, унесших жизни более 100 миллионов человек, неоднократно разрушивших большую часть Европы и Восточной Азии и закончившихся тем, что над третью мирового населения установилось господство коммунистических режимов. С 1914 по 1945 год (или примерно в этот период, насколько имеются данные) доля «одного процента» сократилась на две трети в Японии; более чем наполовину во Франции, Дании, Швеции и, возможно, Великобритании; наполовину в Финляндии; и более чем на треть в Германии, Нидерландах и США. Неравенство также резко сократилось в России и ее имперских владениях, а также в Китае, Корее и на Тайване. Хотя концентрация богатства в руках элиты и оказалась более устойчивой за пределами революционных потрясений и потому уменьшалась медленнее, она в общем случае тоже следовала тому же образцу. Отношение основного капитала к ежегодному ВВП с 1910 по 1950 год сократилось примерно на две трети в Западной Европе и, возможно, примерно наполовину во всем мире, и эта перемена в балансе значительно уменьшила экономическое превосходство богатых инвесторов. Два из четырех всадников насильственного выравнивания – массовая мобилизация и трансформационная революция – проскакали по миру с опустошительными последствиями. Впервые за все время с Черной смерти и в масштабе, возможно не имеющем равных после падения Западной Римской империи, доступ к материальным ресурсам стал распределяться гораздо более равномерно, а многие части света пережили такое явление впервые. К тому времени, как эта «Великая компрессия» исчерпала себя – как правило, к 1970-м или 1980-м годам, – эффективное неравенство как в развитых, так и в наиболее населенных развивающихся странах Азии упало до уровня, невиданного со времен перехода к оседлому образу жизни и окультуриванию растений несколькими тысячелетиями ранее. Следующая глава объясняет почему[148].

Часть II Война

Глава 4 Тотальная война

«Военная ситуация развивалась не обязательно в пользу Японии»: тотальная война как тотальный уравнитель

Некогда Япония была одной из «самых неравных» стран в мире. В 1938 году «один процент» страны получал 19,9 % всех сообщаемых доходов до налогов и вычетов. За следующие семь лет его доля уменьшилась на две трети, до 6,4 %. Более половины потери пришлось на богатейшую десятую часть этого одного процента: ее доходы за тот же период сократились с 9,2 до 1,9 %, то есть почти на 4/5 (рис. 4.1).

Какими бы быстрыми и обширными ни были эти сдвиги в распределении доходов, они меркнут в сравнении с еще более радикальным разрушением богатства элиты. Декларированная стоимость 1 % крупнейших состояний Японии упала на 90 % с 1936 по 1945 год и почти на 97 % с 1936 по 1949 год. Верхняя 0,1 % состояний потеряла еще сильнее – 93 и более 98 % соответственно. В реальном соотношении того богатства, которого в 1949 году домохозяйству хватало, чтобы его сочли входящим в богатейшую 0,01 % (или в одну десятитысячную долю), в 1936-м хватило бы только, чтобы войти в богатейшие 5 %. Состояния сократились настолько, что то, что раньше считалось обычным уровнем зажиточности, теперь было доступно очень немногим. Из-за неполноты серий данных общее сокращение неравенства в Японии точно подсчитать труднее; и все же, поскольку коэффициент Джини, в конце 1930-го располагавшийся где-то между 0,45 и 0,65, к середине 1950-х упал примерно до 0,3, общую тенденцию очертить несложно, и она подтверждает впечатление о происшедшем масштабном уравнивании посредством сокращения долей высшего дохода и высшего богатства[149].

Рис. 4.1. Верхние доли дохода в Японии в 1910–2010 годах (в процентах)

Что касается доходов элит, то Япония превратилась из общества, в котором неравенство распределения доходов достигало уровня США накануне краха фондового рынка в 1929 году – высший показатель для «одного процента», – в некое подобие современной Дании, наиболее равной страны по долям высшего дохода. Богатство элит было практически уничтожено; более радикальное истребление удавалось разве что Ленину, Мао и Пол Поту (см. главу 7). Но Япония при этом не достигла идеала «попадания в Данию», как и не была захвачена коммунистами. Вместо этого она вступила в – или, в зависимости от точки зрения, развязала – Вторую мировую войну, попытавшись сначала установить контроль над Китаем, а затем создать колониальную империю, протянувшуюся от Бирмы на западе до атоллов Микронезии на востоке и от Алеутских островов близ Северного полярного круга до Соломоновых островов к югу от экватора. В расцвете своего могущества она предъявила претензии на земли, в которых проживало примерно столько же людей, сколько в Британской империи того времени, – около полумиллиарда человек, или одна пятая населения всего мира[150].