Великий Ван

Он предсказывал судьбу и считался колдуном и чародеем.

Никто лучше его не мог заварить панты, т. е. молодые не окостеневшие рога оленя и изюбра.

Никто не находил таких ценных корешков женьшеня, как старый девяностолетний Тун-Ли.

Он знал все горы и леса Шухая, как свои пять пальцев. По словам обитателей тайги, он видел всю землю на большую глубину. Золото, металлы и драгоценные камни не были скрыты от его острого проницательного взора.

Он мог-бы быть богат, очень богат, но к этому не стремился Великий Старик. Небольшое количество золота, добываемое им в верховьях рек Хайлинхэ и Муданцзяна, употреблял он на благотворительные цели и добрые дела. Так, он обеспечил бедную вдову, мать казненного Сун-Фа, купив ей в Нингуте участок земли с фанзой.

Все звери и птицы Шухая подчиняются ему и послушны его воле.

Он повелевает змеями. Даже самые ядовитые из них покорно склоняют перед ним свою грозную голову и лижут языком его руки.

В древней фанзе старика с незапамятных времен живет большая змея из породы полозов. Длина ее не мене трех метров. Говорят, что в этой змее поселилась, душа одного из предков старика и что сам старик насчитывает ей более двухсот лет.

Молодые звероловы и охотники не только уважали и чтили Великого старика, но и боялись взгляда его строгих немигающих глаз. Они были уверены, что взглядом этим можно умертвить человека.

Сам Великий Ван, воплощение Горного Духа, по словам тех же охотников, ежегодно в одну из «звериных ночей», приходит к фанзе Тун-Ли и ведет со стариком беседы.

Могуч и крепок, как столетний дуб, старый таежник. Голый череп его и бронзовое лицо изрыты морщинами, как кора кедра. На груди его висит неведомый амулет, зашитый в замшу. Левая рука стянута деревянным браслетом, тончайшей работы. Одевается он всегда легко и зимой, и летом. На ногах неизменные улы из кожи дикого кабана. Длинная сучковатая палка желтой жимолости сопутствует ему всюду. В лесной фанзе его, приютившейся на живописном берегу горной речки, случайный путник всегда находит радушный прием и гостеприимство.

Дальнейший путь его обеспечивается пищей на несколько дней и добрыми полезными советами. Двуногие хищники тайги, хунхузы, относятся к нему с должным почтением и отчасти с боязнью, зная могущество Великого Старика, его авторитет и влияние.

Бывали случаи, когда разбойники возвращали заложников и все награбленное, по одному его слову.

Таков бы Тун-Ли.

XXVIII. На посту

Совершая обходы своих владений Шухая, Ван останавливался иногда надолго в тех местах, где он находил обильную пищу.

Вследствие вырубки лесов, в особенности кедровников, стада кабанов значительно уменьшились по количеству и кочевали по всему пространству Шухая, в поисках корма. Следуя за таким стадом, состоящим из сорока голов, зимой Ван снова появился в районе горы Кокуй-Шань, в пределах лесных концессий.

Весть об этом моментально облетела тайгу бассейна Хамихеры.

Звероловы, охотники и дровосеки знали уже об этом событии и втихомолку передавали друг другу слухи о настроении Повелителя лесов, о его намерениях и поведении.

Распространению этих слухов способствовали, в значительной мере, таежные кумушки, оглашавшие своим несносным криком звероловные тропы, проезжие дороги и подъездные пути концессии.

Все шло мирно и тихо, пока какая-то сплетница-сорока не принесла на своем длинном хвосте, который уже успел отрасти, удивительную новость.

Она рассказала своим подругам, под большим секретом, что Ван объявил войну пришельцам и что перед этим Царь тайги виделся с Великим Стариком.

Конечно, благоразумные люди и другие старожилы Шухая не придавали значения этим басням и не верили слухам, исходящим из такого ненадежного источника.

Но все-же разговоры шли и слухи не умолкали.

Достигли они и виновников этих событий – самих пришельцев.

Смеясь и нисколько не скрывая, передавали они друг другу новости и слухи, идущие от знакомых китайцев.

Все это их забавляло, придавая особую остроту и нервный подъем в их монотонной, лишенной отвлеченных интересов, жизни.

Отпраздновали Рождество и Новый год. Работы на концессии возобновились. Спешили вывезти из тайги заготовленный материал древесины, пользуясь обильным снегопадом.

Старая тайга стонала и скрипела от криков возчиков, от хлопанья бичей, от скрипа полозьев, от ржания мулов и лошадей.

От зари до зари кипела и бурлила лесная концессия. Только темная таежная ночь набрасывала на нее свой звездный полог тишины и молчания.

Настали опять «Звериные ночи».

В тесных бараках дровосеков, в фанзах зверолов и охотников, прислушивались к реву зверей и отдаленным раскатам грома.

«Это Ван, Великий Ван, подает свой голос!» – шептали робкие таежные жители, прижимаясь друг к другу и закутываясь с головой в грязное ватное одеяло.

Нежные, кроткие козули от ужаса выбегали из тайги на лесные вырубки и поляны, теснясь к поселениям человека и ища у него защиты.

Собаки, идущие на волков и медведей, поджимали свои пушистые хвосты и прятались где попало, боясь подать голос и открыть свое присутствие.