Великий Войд

Когда я оказался в Великом Войде, то после ужаса и отчаяния первых недель следующим чувством, затопившим мой разум, было чувство одиночества. Полного, абсолютного, непередаваемого одиночества. Долгое время я не мог думать ни о чем другом, кроме этого сокрушающего факта: я бесконечно одинок, никто не сможет добраться сюда и помочь мне.

Но затем я почувствовал легчайшее прикосновение к своему разуму, полное любви и нежности. И вместе с ним пришло понимание: в невообразимой пустоте нет места унынию и печали.

Это пространство приняло меня. Желанным гостем вошел я в непредставимо громадный дом и был приглашен на роскошный пир в свою честь. Я черпал счастье высокими кубками и пил его, расплескивая вокруг. Я кружился в восхитительном танце с мечтами. Я укрывался одеялом из снов и слушал колыбельную, которую напевала мне ночь. Словно дитя в утробе матери, нежился я в лоне Великого Войда…

Холо-записи из помещения в Полусумке я обнаружил случайно. Освобождал память главного «гриба» нашего поселения от всякого хлама и наткнулся на зашифрованные файлы. Пеничев, возможно, был хорошим археологом, но информацию прятал плохо и сложные пароли придумывать не умел.

На записях было видно, как я сидел, ходил, иногда – лежал, разговаривал с окружающими стенами и в целом вел себя довольно странно. Судя по датам, руководитель археологической группы установил камеры на следующий день после того, как Нараян притащил меня на Чибис. Что ж, теперь понятно, почему въедливый и дотошный старикашка вдруг перестал задавать мне неудобные вопросы: он просто собирал данные другим способом. Интересно, к каким выводам он пришел? На некоторых записях рядом со мной были эфирные рыбы: Нараян сотоварищи иногда лично появлялись в «тренировочном» зале. Если мои беседы со стенами можно было списать на проблемы с психикой, то разговоры с молчаливыми аборигенами выглядели подозрительно похожими на контакт. А исчезновение и появление из ниоткуда (это я изучал переходы между слоями нереальности) вообще не вписывались ни в какие рамки.

Возможно, Пеничев собирался припереть меня этими материалами к стенке и заставить все объяснить. Или просто пересылал их на Землю в службу безопасности. По большому счету, меня это не беспокоило: до тех пор, пока он не вмешивался в мои планы, я мог его игнорировать. В тот момент меня волновало кое-что другое.

Я позволил себе сделать перерыв в тренировках – чтобы эфирные рыбы не вообразили будто я шутил, когда выдвигал свой ультиматум, и чтобы им быстрее думалось. Освободившееся время я потратил на ревизию всего биоинженерного оборудования поселка. Не знаю, сыграла ли роль смена деятельности или отдых и спад психологического напряжения, но моя связь с Ирокезом приобрела качество, которого раньше не было. Идеи, которые крохотная медуза передавала мне, стали привычными и понятными, словно кто-то наконец перевел на человеческий язык все эти разноцветные узоры. Конечно, простой до примитивности обмен мыслями не шел ни в какое сравнение со свободным телепатическим общением с аборигенами Чибиса, но и это был несомненный прогресс. И первая мысль, которую сумел передать мне Ирокез, гласила: «Нас зовут».

Странно, но я не удивился. Словно уже давно сам слышал чей-то зов, просто не обращал на него внимания. Картинка, сопровождавшая мысль, не оставляла сомнений в том, кто именно нас зовет: громадный купол, плывущий в открытом космосе, сияющий словно ночной мегаполис, многоярусный и сложный, величественный и прекрасный, с невероятно длинными и мощными щупальцами, задумчиво поглаживающими подвернувшуюся по пути планету. Это был глава Иерархии энвов.

Возможно, мой разум, до которого наконец-то достучался Ирокез, послужил своеобразным резонатором: чем больше я думал об этом зове, тем сильнее он становился. Он походил на хор из многочисленных голосов, которые тянули ноту «соль», вызывая чувство тревоги и беспокойства. Я пробовал мысленно отстроиться, перестать думать о нем, но не смог. Через несколько дней такого принудительного прослушивания я стал нервным и раздражительным, начались проблемы со сном. Впереди замаячила перспектива психоза.

По-хорошему, надо было посоветоваться с Нараяном, но я решил выдержать взятую паузу в общении. Мне показалось, что неплохой идеей будет ответить на зов главного энва. Я закинул в сумку плед, бутылку воды, бутерброды и устроил себе пикник в лесу возле Дома Снов, где мы с Оксаной нашли Чинги. Сейчас в этом месте не было исследовательских групп, поэтому я надеялся, что мне никто не помешает.

Расположившись у корней высокого дерева с раскидистой кроной, я привычно сосредоточился и мысленно коснулся Ирокеза:

«Привет».

«Ты здесь!» – обрадовался энв.

«Давай ответим Большому Боссу».

«Да!» – с восторгом согласился он.

«Передай ему: ты совершил большую ошибку, напав на Землю».

«О, – растерялся энв. – Я не умею…»

«А что ты умеешь?»

«Умею кричать: я здесь!»

«И всё? Можешь прокричать что-нибудь другое?»

«Что?»

«Прокричи: тебе конец, ублюдок!»

«Ха-ха! Ты забавный!»